– Дальше…– Дива смешалась. Эти двое старше и, конечно, умнее ее. И им сейчас смешно оттого, как легко они загнали ее в ловушку собственных размышлений. – Дальше…Ну, они идут к князю. А потом он сам…

– Строит каждому новую избу! – съехидствовал Арви по обыкновению. – Без ног бежат, безо рта кричат, дороги не знают, а других провожают…– усмехнулся Арви, глядя на Диву.

– Мой князь, я и не говорю, что знаю, как нужно поступать…– Дива попыталась собраться с мыслями. – Но я точно знаю, как поступать не нужно…

– Арви собери вече. Обсудим этот вопрос…– кивнул Рёрик тиуну.

– Какой вопрос…– не поняла Дива. – Судьбу Жадена, Горисвета и Любомысла?

– Гридница – это не проходной двор, – Рёрик обернулся на Диву. – И я не имею возможности (да и желания) выслушивать тут с утра до ночи стенания. Однако в одночасье менять порядок я не стану…Тем более не предлагая ничего взамен. И чтобы, как ты говоришь, у людей не создалось впечатления, что они не дороги мне, придется, наоборот, очевидно явить заботу о каждом подданном…Мы создадим нечто…Допустим «свод». В котором как раз будут оговорены возможные пути решения затруднений, возникающих у людей в быту. И таким образом, им всем не придется пробиваться в гридницу с жалобами…Судьба их отныне не будет зависеть от капризного старосты…

– Или малограмотного тиуна, – вставила Дива негромко. Арви никак не ответил на это ее замечание. Все-таки он зрелый муж, которому не пристало собачиться с девчонкой. Тем более, всем известно, что он сведущ в самых разных науках, и безграмотным его назвать никак нельзя.

– Да, от капризного старосты или тиуна…– повторил Рёрик, ухмыльнувшись. Его забавляла эта их склока. – Отныне только закон станет определять участь обвиняемого. Такое тебя устроит?

– Блестящая мысль, мой князь, – поспешила похвалить Дива. Вообще-то, сначала она рассчитывала на то, что он поступит согласно правилам. То есть согласится принимать людей у себя в гриднице, как делал до этого Гостомысл и все князья новгородские. Однако когда стало ясно, что новый правитель не таков, уже положительным кажется то, что он попросту не велел выставить всех страждущих вон.

– Что ж, я рад, что мы разобрались, – подытожил Рёрик. – Дива, теперь иди к себе.

– Но, мой князь! А как же быть с Горисветом, Жаденом и Любомыслом?! – вспыхнула княгиня.

– Позволю себе заметить, государь, – поспешно встрял Арви. – В этих делах нет ничего спорного. На лицо преступление и даже сам преступник! Тут нечего думать, ведь все очевидно. И будь наш свод готов хоть сейчас, там бы нашлась суровая мера для наказания преступников, коими являются эти трое…

– Первого сжечь, второго удавить, третьего посадить на кол, – недолго думая, распорядился правитель.

– Но Нег…– Дива оторопела, лишившись дара речи. Такого исхода она никак не ожидала.

– Я пошутил. Арви, всыпь всем палок. Для начала. И чтоб без увечных пока…

– Но князь, это слишком просто. Назавтра злодеяний уже утроится, – беспокоился тиун.

– Выполняй, – отрезал Рёрик. Арви поджал губы, а Дива улыбнулась. – Теперь оба свободны…

Рёрик, как и собирался, отправился с Трувором на реку; Дива – в терем, а Арви – в свою избу. Последний был раздосадован таким необычным поворотом дела. Вначале он не сомневался, что грозный князь вынесет суровый приговор этим сельским обормотам. А уже в конце понял, что забот теперь прибавится в связи с намерением Рёрика заняться законами. Арви все больше нервировала та неугомонная наглость, с которой Дива пытается вмешиваться в государственные дела, не касающиеся ее.

Рёрик и Трувор отправились на реку, как и собирались. После купаний они разлеглись на траве. Остальные гриди расположились поодаль, не мешая их разговору.

– Вольна хочет, чтобы я провозгласил преемника этим летом…– сложив ладони под голову, Рёрик лег на спину и оглядел небо, по которому спешили барашки белоснежных облаков. Жара уже спала, оводья разлетелись. И у воды было очень приятно.

– Это да, конечно…– Трувор как-то накуксился, сморщив лоб. Повертел в руках выделанный в виде молоточка амулет, что был надет на его шее. Вздохнул. Бросил играться и перевернулся на другой бок.

– Говори, – Рёрик видел, что Трувор недоговаривает.

– Странно это все, Нег. Странно, – Трувор выплюнул пожеванную травинку изо рта.

– Что это тебе странно? – Рёрик сразу почуял опасность для Вольны, таившуюся в речах Трувора. – Ты говори прямо, а не виляй, как собачий хвост.

– Да ничего, – Трувор махнул рукой, видя какое действие токазали его слова на князя.

– Нет уж, продолжай, раз начал. Выяснить хочу я, что тебе кажется столь странным.

– Нег, нечастый это случай…По всем вероятиям, даже совсем редкий, – Трувор все-таки решился высказаться. – Вот мать как-то сказывала – двоих детишек из утробы выронила. Первый раз, говорила, на ступеньках поскользнулась…Удар вроде несилен, а кроха-то так легко и выпал, – Трувор понял, что зря начал: глаза Рёрика становились лютыми. Но все же решил досказать свою речь. – А другой раз, сказывала, отец как раз с крыши свалился. Да чуть насмерть ни зашибся. Вот она так испужалась, что через ночь ребенок-то и вышел под утро…А это ведь что – волнение всего-то, пожалуй. Не то совсем, как если б в ледяную воду в промоину загнали да и притопили б там…Я не лекарь, конечно, но кажись, нечиста эта басня…– вздохнул Трувор. А лицо князя тем временем исказилось от злости. Подмеченное метко ударяет крепко. – А малыши – они чего, вообще, такое? Ты можешь разве на глазок определить, сколько им годков и лун? Сам решай, брат. Но лучше б тебе преемником не торопиться его провозглашать, – собравшись с духом, заключил Трувор. Он уже был готов к тому, что каждое слово может оказаться для него последним.

– Уходи, – прорычал Рёрик, отвернувшись. Его челюсть от сдерживаемого гнева подалась чуть вперед.

Трувор понял, что слова его цели не достигли. И лучше будет, и правда, уйти, пока все не обернулось бедой. Хорошо еще, что князь без лишних слов сразу не вмазал ему за такие речи. От него можно чего угодно ожидать.

Взяв коня под уздцы, расстроенный Трувор удалился один в сторону изб. И с этих пор он потерял расположение князя и его дружбу. Верно говаривал его прадед: «Добрые намерения – грустные последствия».

Это было туманное утро. Тихое и студеное. Берега Фризии окутала молочная дымка. Олег еще спал, когда получил неожиданную записку. В дверь постучали, оставив послание возле порога.

Полусонный принц сначала даже не понял, от кого послание. Оказалось, что от Ефанды. Она просит прийти к ней, как можно скорее. Что, конечно, странно. Время слишком раннее.

Озадаченный и еще не проснувшийся до конца, Олег умылся, оделся, и отправился к сестре в тревожной утренней мгле.

Дверь в покои Ефанды оказалась не заперта. Это с порога насторожило Олега. Войдя, он увидел, что окно распахнуто, а в помещении гуляет ветер. Тут же на кровати, свернувшись калачиком, лежала Ефанда. Прижав колени ко лбу, она вздрагивала от плача.