возмутился я, схватившись за висок, откуда она выдрала порядочный клок.

– Не дождетесь, – пробормотала Фергия, вплетая мои волоски в веревочки, и вдруг перешла на арастенский: – Вам, Вейриш, вряд ли будет приятно это услышать, но чешуя дракона считается отличным блокиратором стороннего магического воздействия. В смысле, если я надену доспех из вашей шкуры, то мне это колдовать не помешает, а вот чужие атаки или пропадут втуне, или будут сильно ослаблены. То же и с этими оберегами… Чешуи я с вашей спины наколупать не успела, не рискнула в полете-то, так что придется обойтись волосами. Хватит, я надеюсь, не от боевых же магов оберег!

Я открыл рот, чтобы высказаться от души, но отвлекся на Хаксюта: он ведь тоже понимал арастенский, и не с пятого на десятое, как Даллаль, а потому ожидаемо подавился соком алима.

– Что это с тобой, почтенный? – осведомилась Фергия и протянула ему браслеты. – Болезнь, что ли, какая-то по Адмару бродит? То Даллаль-шодан давится ни с того ни с сего, теперь вот ты…

– Всё хорошо, шади, – заверил он и взял невинные с виду безделушки. – И как с этим обращаться?

– Сейчас расскажу…

На инструктаж много времени не ушло, и вскоре Даллаль, раскланявшись со всеми и подержав на прощание руки Фергии в своих (неслыханная вольность по адмарским меркам!), ускакал прочь. Я тоже рад был откланяться, но Фергия не собиралась двигаться с места.

– Мы порядком утомили тебя, шодан, – сказала она Хаксюту. – И выпили весь твой ойф. Но потерпи еще немного, у меня остался всего один вопрос.

– Не верю… – пробормотал я.

– Слушаю, шади.

– Ты не слыхал каких-нибудь историй об Ирдале-отступнике и его сестре-близнеце Ирдалле? Может, попадалось что-нибудь в книгах?

Хаксют наморщил лоб, долго думал, потом развел руками:

– Ничего не припоминаю, шади. Но я поищу, и если увижу…

– Ты знаешь, где меня найти, – лучезарно улыбнулась она и вскочила. – Благодарю за гостеприимство… И постарайся не оплошать во дворце!

– Уж вспомню старые фокусы, – ухмыльнулся Хаксют, и я невольно посочувствовал вовлеченным в эту историю.

– Идемте, Вейриш, нам пора на вольный воздух! – потащила меня за собой Фергия.

В раскаленном вольном воздухе Адмара дрожало жаркое марево. Лошади дремали в тени под навесом, Ургуш храпел тут же, намотав поводья на руку. Впрочем, он мог бы и не утруждаться: Даджи была хуже сторожевой собаки и спросонок чуть не цапнула меня за руку, когда я потянулся к своему коню.

– В другие лавки заходить не станете? – спросил я, когда Фергия растолкала слугу (вернее, подняла его хорошим пинком) и заставила лошадь повиноваться – той вовсе не хотелось двигаться с места в такую жару.

– Сегодня уже нет. Слишком много неожиданной информации, нужно ее как следует осмыслить. И представьте, сколько времени я потрачу на того же Маккуна? Вряд ли он с порога выложит мне, что торгует запрещенными книгами!

Я вообразил их степенную беседу – в том случае, если почтенный Маккун вообще согласится разговаривать с чужестранной колдуньей, – и содрогнулся. В Арастене дела делаются намного быстрее… И я поражался терпению Фергии: ее матушка, полагаю, уже разнесла бы квартал вдребезги! Всё-таки они не слишком похожи: Флоссия с виду нетороплива и обстоятельна, но если ее разозлить, делается страшнее джаннаи, а Фергия вроде бы непоседлива, болтлива и постоянно перескакивает с шестого на двенадцатое, но при этом намного менее опасна. Во всяком случае, мне очень хотелось в это верить… Но кое в чем они одинаковы: в способности ткнуть пальцем наугад и угодить в осиное гнездо.

– Фергия, а это у вас семейное? – осведомился я, забыв озвучить свои рассуждения.

– Что именно? – Она поправила сбившийся набок тарбан.

– Вы зашли в книжную лавку, а в итоге обнаружили заговор против трона!

– Может, я ошиблась, – пожала плечами Фергия, – и никакого заговора не существует, а этот Ларсий истово радеет о благе своего рашудана и его наследников.

– Но… Зачем тогда… это всё?! – с трудом сформулировал я.

– Скучно, – доверительно ответила она. – Я просто выстроила непротиворечивую версию, опираясь лишь на показания не слишком осведомленных свидетелей. Посмотрим, насколько состоятельной она окажется… А Даллаль такой смешной, когда пытается думать!

– Вы его околдовали, что ли?

– Не думала даже. Просто я ему понравилась, вы не заметили? – довольно улыбнулась Фергия. – Но если вы хотите спросить, где и как мы познакомились… хотите же, верно? Так вот, мы повстречались на базаре, где я искала лошадь для Ургуша, ну и… слово за слово… Даллаль уже был наслышан обо мне, но личная встреча поразила его в самое сердце. Это так мило, вы не находите?

– Погодите, он вам еще стихи писать станет, – угрюмо предрек я и спохватился: – А Чайка-то!

– Где? – Она прищурилась на небо.

– Я о поэте, Фергия, довольно дурачиться! Куда вы его подевали? Я слышал, вы переругивались с Хаксютом и не желали засовывать беглеца в погреб, но тут Даллаль заколотил в дверь, и я так и не понял, чем закончилось дело.

– Я решила взять его с собой, – ответила Фергия, и я застонал, понимая, к чему идет дело. – Пригодится. Вдруг он знает об Ирдале?

– Но где он?

Вместо ответа она сунула руку в карман широченных шаровар и вынула увесистую статуэтку. Я лишился дара речи, правда, ненадолго.

– Не припоминаю, чтобы ваша матушка направо-налево превращала людей в камень…

– Это вы просто под горячую руку ей не попадались, – был ответ. – Превратить живую материю в неживую очень легко. Расколдовать… гм… немного сложнее, но времени прошло мало, поэтому, надеюсь, Чайка не растеряет бойкости. Проверим, как приедем ко мне!

– И вы что, за ногу его там привяжете?

– Скорее, окольцую, – ухмыльнулась Фергия. – Пускай летает, собирает слухи, приносит пользу, наконец! А то из Ургуша осведомитель, как из меня – любимая танцовщица рашудана!

Глава 21

Надо ли говорить, что Чайка вовсе не обрадовался, обнаружив себя в цепких лапах чужестранной колдуньи, о которой наслушался уже всяческих толков? Да еще в заколдованном оазисе, из которого не мог сделать ни шагу без позволения хозяйки? Этот оборванец – маленький, тощий, с медно-красной кожей и быстрыми черными глазами – оказался крайне упорным и на слово Фергии не поверил…

– Шустрый попался, – сказала она, сидя на веранде и наблюдая за Чайкой.

Я молча согласился: уличный поэт закладывал уже пятый круг, тщась обнаружить лазейку в невидимой стене, окружающей сад. Он с завидной ловкостью забирался на ограду и на верхушки деревьев и прыгал оттуда на песок (и даже удержался от соблазна попробовать невиданные плоды, должно быть, хорошо знал, чем это заканчивается в сказках). Он пытался миновать преграду с разбегу или, наоборот, продвигаясь крохотными