Лайон прошмыгнул по темным закоулкам лагеря и, затаившись, стал ждать, когда обнаружат трупы. Он сидел и курил, курил, курил, дожидаясь сигнала тревоги.

Когда закончился ужин, Клара решила пойти вместе с доктором Наджебом в полевой госпиталь, чтобы посмотреть, как себя чувствует дедушка.

Они молча шли рядом. Ужин вполне удался, потому что, даже не сговариваясь, все присутствующие решили, что лучше вообще не говорить о тех трагических событиях, которые произошли здесь в последнее время.

Фабиан за ужином развлекал компанию тем, что рассказывал множество анекдотических случаев из своей многолетней преподавательской практики.

Охранники, стоявшие у входа в полевой госпиталь, пожелали Кларе спокойной ночи.

Клара зашла внутрь госпиталя раньше Наджеба, и вдруг на весь лагерь раздался ее крик – нет, даже не крик, а пронзительный и протяжный вопль, длившийся, казалось, бесконечно долго.

Алия лежала на полу в луже крови. Альфред Танненберг был белым как мел, а его руки судорожно вцепились в простыни, пропитанные кровью.

Наджеб попытался вывести Клару из комнаты, но она, не переставая кричать, не подпускала его к себе. Увидев вбежавших в комнату охранников, она набросилась на них и стала бить их кулаками и ногами, осыпая грубыми ругательствами.

Затем Клара – совершенно неожиданно для доктора Наджеба – выхватила пистолету одного из вбежавших в комнату вооруженных мужчин и, выкрикивая ругательства, начала, не целясь, стрелять, попав при этом в двух охранников.

– Свиньи! Безмозглые свиньи! Я убью вас всех! Свиньи!

Крики Клары, звучавшие в ночной тишине, напоминали вопли раненого зверя и наводили ужас на всех, кто их слышал. Пико, Фабиан и Марта бегом бросились к полевому госпиталю а вслед за ними туда прибежали Джиан Мария и другие участники археологической экспедиции, в том числе Лайон Дойль и Анте Пласкич. Однако раньше всех в госпиталь ворвался Айед Сахади. Он сумел отнять у Клары пистолет и скрутить ее так, что она не могла даже пошевелиться.

Чуть позже Джиан Мария вывел Клару из госпиталя – после того как доктор Наджеб сделал ей укол сильного успокаивающего средства.

I Это была долгая ночь. Постоянно раздавались какие-то крики и ругательства, да и вообще лагерь охватило смятение. Никто не мог вспомнить ничего подозрительного, и ни один из уберегшихся от выстрелов Клары охранников не мог толком рассказать, что произошло, потому что охранники тоже ничего подозрительного не видели и не слышали. Варварские методы допроса, примененные Айедом Сахади и командиром находящегося в Сафране воинского подразделения, тоже не помогли добиться никаких признаний. Допрашиваемые твердили только одно: «Я ничего не знаю».

– Убийца находится среди нас, – заявил Пико.

– Да, – мрачно подтвердила Марта. – Наверняка тот, кто убил господина Танненберга и Алию, – тот же самый человек, который убил Самиру и двоих охранников и чуть было не убил Фатиму.

Лайон Дойль слушал эти рассуждения с таким же обескураженным видом, как и остальные участники экспедиции, хотя и чувствовал на своей спине холодный взгляд Анте Пласкича.

– Мне очень хочется отсюда уехать, – сказал Фабиан.

– Мне тоже, Фабиан, мне тоже, – вторил своему другу Пико. – К счастью, нам осталось находиться здесь меньше суток. Завтра мы отсюда улетим, и ни за что в мире я не задержусь в этом месте ни на одну минуту.

Клара никак не реагировала на эти разговоры. Она даже не смогла на следующий день проводить археологов: доктор Наджеб ввел ей большую дозу успокаивающего средства, и она пребывала в отрешенном состоянии, с трудом понимая, что происходит вокруг нее. Фатима, несмотря на все еще плохое самочувствие, пыталась что-нибудь предпринять.

Все иностранцы, участвующие в археологической экспедиции, разошлись по своим жилищам, – все, кроме Джиана Марии.

Лайон Дойль понимал, что ему необходимо убить и Клару, однако попытаться это сделать в столь сложной обстановке было бы равносильно самоубийству.

Он мысленно ругал себя за то, что не выполнил порученную ему работу намного раньше, хотя и пытался успокоить себя рассуждениями о чрезмерной сложности этого заказа, выполнить который было очень трудно, почти невозможно. Убить находившегося под защитой Саддама человека и его внучку, которых охраняли круглые сутки, – дело нешуточное. Поэтому Лайон начинал подумывать о том, что совершенное им убийство Танненберга – это уже большой успех, и он теперь должен получить не только остаток оговоренной суммы, но и поздравления. Впрочем, возглавлявший агентство «Глоубал Груп» Том Мартин был не из тех людей, кто станет радостно хлопать Лайона по плечу, признавая его заслуги, – Мартин считал само собой разумеющимся, что нанятые им люди должны выполнить свою работу. Тем не менее Лайон справился уже как минимум с половиной сделанного ему заказа, и эта половина казалась ему более важной. Он и представить себе не мог, что такого могла натворить Клара, чтобы кто-то вдруг захотел ее убить. Впрочем, это была не его проблема, и ему не следовало пытаться разобраться в мотивах поступков других людей. Он был профессиональным убийцей, и убивать было его работой.

Однако Лайон Дойль хорошо знал себя и поэтому осознавал, что время, проведенное в Ираке, оставило в его душе неизгладимый след.

Айед Сахади приказал шестерым охранникам дежурить у входа в комнату Клары, а еще нескольким – патрулировать вокруг ее дома, не оставляя без внимания ни пяди земли. Полковник уже позвонил Айеду и объявил о своем приезде, а также сообщил о том, какое негодование вызвало в окружении Саддама известие об убийстве Альфреда Танненберга. От Полковника требовали голову виновника трагедии, и у него было твердое намерение эту голову найти.

Джиан Мария молился в тишине, прося Бога принять души Танненберга и несчастной Алии, которая, как и ее предшественница Самира, погибла только потому, что ей довелось ухаживать за больным стариком в последние дни его жизни. Джиан Мария знал, что убийца попытается прикончить и Клару, и чувствовал, что не простит себе, если ему не удастся предотвратить это преступление.

Он попросил Фатиму разрешить ему находиться в доме рядом с Кларой, однако служанка не согласилась на это, да и Айед Сахади его не поддержал, потому что Айеду казалось абсурдным то обстоятельство, что священник пытается выступить в роли охранника.

Полковник все не появлялся, но когда он все-таки прилетел, уже вечером, это привело в смятение и военных, и жителей деревни. На этот раз он прибыл в Сафран в сопровождении многочисленной команды, прихватив и человекдесять своих лучших людей – следователей, набравшихся опыта в борьбе с самыми злостными противниками режима Саддама и использующих такие методы допроса, которые заставляли заговорить даже камни.

Ахмед Хусейни организовал все таким образом, что бригаде археологов предстояло провести два дня в Багдаде, и лишь затем их должны были перевезти на границу с Иорданией. Оттуда их планировалось доставить в Амман, а затем каждый мог отправиться в свой город: Ив Пико – в Париж, Марта Гомес и Фабиан Тудела – в Мадрид, остальные археологи – в Берлин, Лондон, Рим…