* * *

На завершающем этапе войны общая стратегическая ситуация в исследуемом регионе радикально изменилась. Впервые за все годы противостояния Османская империя была вынуждена перебрасывать крупные воинские контингенты на восток. Речь идет не только о сухопутных войсках, но и о флоте. Перемены связаны с потерей стратегически важных турецких укреплений — днепровских городков и Азова. Чтобы сохранить возможность поставок продовольствия в Константинополь по Черному морю, туркам пришлось держать флот в лимане Днепра против Очакова, а также в Керченском проливе. Параллельно османские власти пытались вернуть утраченное, начав с наиболее важных для них днепровских городков. Эти попытки оказались безуспешными. Максимум, чего удалось добиться турецким военачальникам — остановить дальнейшее продвижение российской армии, не позволив захватить Очаков.

Глава 9

ВОЙНА НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ И В СЕВЕРНОМ ПРИКАСПИИ[1988]

Любая война как процесс конфликтного взаимодействия различных политических образований заключается не только в собственно вооруженных столкновениях, и не только лишь они определяют ее итоги. Очень часто не меньшее значение приобретают сопутствующие войне борьба великих держав за политическое влияние в том или ином буферном регионе, спровоцированные военными действиями перемещения населения, социальные трансформации, внутренние конфликты и т. д. Все вместе результаты этих процессов вносят важный вклад в формирование генеральных итогов противостояния враждующих сторон.

Принимая во внимание проблематику данной монографии, высказанные соображения в полной мере относятся к региону Северного Кавказа и Северного Прикаспия. Прямые столкновения России с османскими войсками в 1686–1700 гг. здесь не происходили. Относительно крупные крымские отряды нападали на российские владения Северного Кавказа трижды — в 1688 г. (нанесен удар по казачьим городам на Тереке), а также в 1689 г. и 1697 г., когда осаждались Терки. При этом в 1688 и 1697 гг. крымские войска возглавлял калга — второе лицо в иерархии ханства. Кроме того, на территории Северного Кавказа ханство набирало дополнительные воинские контингенты. Поэтому процессы взаимодействия с местными этническими и религиозными сообществами как России, с одной стороны, так и Порты (в меньшей степени) и Крымского ханства (в большей степени), с другой стороны, оказывали непосредственное влияние на другие театры военных действий. Достаточно указать, что в период осады Азова в 1696 г., из-за обострения крымско-кабардинских отношений черкесы, на которых рассчитывали осажденные, пришли в район боевых действий уже после сдачи города. Это дает все основания рассматривать вооруженные конфликты и политическое соперничество на просторах Северного Кавказа и Северного Прикаспия в контексте событий Русско-турецкой войны 1686–1700 гг. В ином случае ее картина была бы явно неполной. В целом же характер войны на Северном Кавказе существенно отличается от того, что мы видим в других регионах.

Горские народы, которые находились в жесткой зависимости от турецких властей, были вынуждены направлять на османскую службу воинские контингенты, даже если война не затрагивала их собственные земли непосредственно. Некоторые из горцев рассматривали начавшийся конфликт как возможность для получения жалованья или захвата военной добычи. Воюющие державы стремились привлечь на свою сторону как можно больше горских владетелей. Те, в свою очередь, старались использовать ситуацию для укрепления своего положения или сведения счетов с соперниками. Основную роль в происходящих событиях играли правители наиболее сильных и консолидированных на тот момент этнических групп рассматриваемого региона — черкесов и кумыков[1989]. Очень быстро в боевые действия были втянуты кочевники, жившие на равнинах Предкавказья, — в основном различные группы татар.

1687 г.

В некоторых случаях почвой для войны были имевшие место в более ранний период трения между российскими властями и горскими правителями. К примеру, кумыкский шамхал Будай (владетель Тарковского шамхальства) захватывал выброшенные на берег в его владениях суда, на которых велась торговля между Россией и Персией. Так, еще 17 декабря 1686 г. в Тарки (в настоящее время часть Махачкалы) посылался юртовский сотник Байтебет, который от имени российских властей в очередной раз требовал, чтобы шамхал отдал людей, взятых с гилянской бусы[1990]. Формально шамхал признавал себя подданным московских государей и, соответственно, должен был выполнить выдвинутые ему требования. На практике же русское правительство могло влиять на Будая только через выплату жалованья или угрожая ему военной силой. В рассматриваемый период жалованье шамхалу не выплачивалось, а военная операция потребовала бы слишком много сил и средств. Как итог — очередной спор грозил затянуться на неопределенное время.

Хотя подобные казусы были обычными для кавказского региона, нападения «воинских людей» Будая и других горцев на российских подданных, начавшиеся в конце марта — первых числах апреля 1687 г., стали неожиданностью для астраханских властей, управлявших регионом Нижнего Поволжья и Предкавказья вплоть до Терков (Терского города) в низовьях Терека. Разобраться в ситуации удалось лишь благодаря постепенно начавшей поступать в Астрахань информации от захваченных в бою противников и бежавших из плена русских подданных. Еще в апреле первые сведения дал захваченный стрельцами при нападении в низовьях Волги Ешканач Сарыев — «Аюкаева владенья енбулуцкого Енмаметя-мурзы Шелмабетева (возможно прочтение «Шемалбетева». — Авт.) улусной человек» (енбулуцкие татары подчинялись калмыцкому тайше Аюке, который формально был подданным московских государей, так же, как и тарковский шамхал). Сарыев рассказал, что ездил с девятью товарищами в Азов для продажи лошадей. Там он узнал, что из Крыма через Азов к тарковскому шамхалу Будаю и иным горским владетелям пришли посланцы, которые приказывали им нападать на казачьи городки, когда с Терека на Крым уйдут служилые люди и гребенские казаки[1991]. Трудно сказать, что являлось для отряда енбулуцких татар реальной причиной похода в российские владения — повеление хана или банальное желание воспользоваться благоприятной ситуацией для грабежа. В любом случае, мы видим, что война расширила свой ареал на Северный Кавказ и в Поволжье.

В мае 1687 г. удалось получить дополнительные сведения о причинах начала военных действий. Их сообщил бежавший от горцев астраханский житель Савелий Иванов сын Груздев, который попал к шамхалу в плен с упоминавшейся выше выкинутой на берег бусы. После кораблекрушения он жил у шамхалова узденя Илмеся. Груздев бежал из Тарков и вновь был пойман караульщиками Чепалова (Чопалава) — правителя Эндиреевского владения (кумыкское государственное образование, располагавшееся между Тарками и российскими владениями на Тереке). Видимо, далее пленник сбежал и от Чепалова. В Тарках Груздев слышал от «старых» полоняников, что к Будаю приходили послы от крымского хана и требовали «воинских людей» на войну с Москвой. Шамхал ратных людей не дал. «Крымский султан» также посылал к персидскому правителю, чтобы «горские владельцы, которые в послушанье у шаха, ему, хану, помогли против христианских ратей. И шах де ему отказал»[1992].

Сопоставляя данные Сарыева и Груздева,