Но вот меня совсем новости не обрадовали. Я почувствовал, как всё внутри пробрал мороз.

— Погоди, Люнь, это значит, что все эти артефакты левитации просто мусор?

— Нет, они…

— Для меня? — сразу уточнил я.

— Ну… если исходить от этого, то они не мусор, а скорее бесполезны, — извиняющееся ответила Люнь.

Вот тебе и пошёл весь план глубоко в жопу…

Честно говоря, в этот момент внутри меня всё… даже не рухнуло.

Исчезло.

Как пример, можно представит, что к тебе приходят и говорят: теперь у тебя нет квартиры, машины, работы и даже денег, так как тебя обокрали. Ты гол и свободен, как сокол. Или ты провалил экзамен, и всё будущее для тебя закрыто. Или ты проиграл в казино всё своё имущество. Подставляй что угодно, и не прогадаешь — первым, что человек почувствует, будут внезапные холод и пустота.

Вот примерно то же самое почувствовал и я.

— Юнксу?

Я даже не понял, кто это спросил, сев на кровать, потому что чувствовал, что ножки предательски задрожали.

Каково жить и бороться ради цели, а потом внезапно почувствовать, что из-под тебя выбили единственную табуретку, когда на шее уже завязан узел?

Хреново — это единственное, как я мог описать всё.

— Что-то случилось? — Люнь уже парила передо мной, пытаясь заглянуть мне в лицо.

— М-м-м… нет, ничего…

Я бы сказал, что это не конец света, но, по правде говоря, конец света я бы воспринял более спокойно, чем новость, что я заперт теперь в этом мире и, судя по всему, навечно. Потому как…

Потому как что делать? Всё это время я жил ради конкретной цели: вернуться домой. Весь мой путь — это план, как вернуться обратно в свой мир. А теперь ни цели, ни плана, ни смысла вообще куда-либо стремиться. Что мне здесь делать? Редьку копать?

В голове сразу всплыл вопрос старика: а куда ты стремишься? Потому что сейчас я сидел в какой-то апатии и думал, что если прямо сейчас сдохну, ничего страшного не произойдёт.

— Юнксу, что-то происходит, о чём мне надо знать? — спросила Чёрная Лисица.

— Да нет, просто… просто я только что понял, что жизнь полное говно, — отозвался я.

— Как будто это когда-либо было иначе, — спокойно ответила она.

* * *

Я возвращался в свой домик, который успели отстроить из говна и палок. В принципе, он и так был из говна и палок, так что ничего не изменилось.

На улицу уже опустилась ночь, и я решил, что будет благоразумнее вернуться и переночевать у себя. В любом случае, стадион вместе с гостиничным домиком находится на территории секты, а уезжают они только завтра, поэтому у меня ещё будет время попрощаться нормально с Чёрной Лисицей.

В домике пахло свежей древесиной. За эти несколько дней слуги секты успели отстроить домик заново, и по качеству он вышел не хуже, чем предыдущий. Правда, и предыдущий был не очень, если честно, но всё лучше, чем небо над головой.

— Что-то произошло, Юнксу? — наконец спросила Люнь, присев рядом со мной на кровать. Мне было даже немного интересно, когда она не выдержит и задаст этот вопрос.

— Да как сказать…

Как тебе сказать, что половину моей жизни только что вычеркнули? Вернее, половину моих планов на жизнь?

— Это из-за амулета?

— В какой-то мере…

— Ты хотел его где-то использовать? Хотел… вернуться домой, да?

— С чего ты взяла? — глянул я на неё. Чёт она какая-то догадливая.

— Ну… я довольно мудрая женщина, — улыбнулась она. — Могу понять, что к чему. А где твой дом?

— Далеко. Достаточно далеко, скажем так. Пешком туда не добраться.

— Эм… за морем где-то?

— Да.

Это было почти в точку, хочу заметить. И, не желая особо открываться, я задал встречный вопрос.

— А где твой дом, Люнь?

— Мой? — взглянула она на меня, после чего задумалась. — Я… я уже и не помню, по правде говоря.

— Врёшь же.

— Правда не помню. Мне сколько лет уже, — усмехнулась она. — Сколько лет я жила и в десятки раз больше существовала уже будучи духом, запертая в той пещере.

— Значит, всё, что говорила Чёрная Лисица, правда?

— Я думаю, ты уже знаешь ответ, — с грустью заметила она.

— И всё же я хочу услышать правду от тебя, — настоял я. — Она знает о тебе из детских историй и сказок, где детишек пугают проклятой Уню Люнь Тю. А как на самом деле?

— Но они недалеки от правды, Юнксу, — Люнь посмотрела на стену, но выглядело так, будто она видит куда дальше, сквозь неё. — Великая и ужасная целительница Уню Люнь Тю, дарящая жизнь и смерть.

— И в чём ты провинилась?

— Провинилась? — улыбнулась она. — Это сложно назвать «провинилась», Юнксу. Скорее виновна. Знаешь, когда-то давно была война, не страшнее других, но и не милосерднее. И я воевала вместе с другими четырьмя мастерами. И за то время успела сделать много страшных вещей. Я убивала, пытала, участвовала в казнях — делала всё то, что противоречит моему дару, и не чувствовала раскаяния.

— Но ты же…

— Глупая? Несмышлёная? — усмехнулась она с гримасой боли. — И это, наверное, самое страшное, ведь ума мне не хватило, чтобы всё осознать. Я была одарённой, получила свою силу настолько просто, что даже не задумывалась, что это за дар и насколько он ценен. Я не понимала, как должна им распоряжаться, и всегда считала себя особенной, а других людьми сорта, лишь пылью под ногами… Мне было весело, всё было будто игра, и я чувствовала вседозволенность и безнаказанность. Сила, любая — она развращает, и чем больше её у тебя, тем сложнее удержаться от соблазна навязать своё мнение другим. И уже не ты контролируешь силу, а сила контролирует тебя. Тебе хочется всё больше, больше и больше…

Люнь вздохнула.

— Я была дурой. Я хотела больше власти, больше сил, я хотела быть… самой вечностью. И из-за этого погубила жизней столько, что кажется, будто вся моя прошлая жизнь была наполнена лишь смертью. Великий мастер исцеления, который отобрала жизней больше, чем самая страшная эпидемия. А потом… А потом меня поймали и заточили в глубине пещер, подарив ту самую вечность. Моё имя прокляли, меня велели забыть навеки.

— Но если ты такое зло, почему тогда тебе отстроили храмы? Как так получилось?

— У… у меня было много времени обдумать своё поведение, — слабо улыбнулась она. — Закованная в цепи, что прочнее реальности, запертая барьером, что выдержит натиск самих скал, сидела года напролёт в пещере.

— Без еды?

— На моём уровне развития не нужна была еда.

— Тебе помогли другие мастера?