– А кто бы не хотел? На эту тему сняли прекрасный фильм – «В погоне за счастьем» Габриэле Муччино.

– Да, я его видел…

– И я тоже.

– В нем главный герой, тот знаменитый чернокожий певец… как там его зовут…

– Уилл Смит.

– Точно. Так вот, ему удается найти счастье, и знаешь, почему? Потому что, ничего не имея, он довольствовался малым. Людям, у которых есть все, найти счастье труднее. Пиранделло говорил, что истинное счастье – нуждаться в малом. А Камю считал, что никогда не будет счастлив тот, кто будет продолжать искать, в чем заключается счастье. Я полагаю, каждый из нас сам знает, что сделало бы его по-настоящему счастливым. Самое главное – это иметь смелость быть таким. Короче говоря, как писал Борхес: «Я совершил только один грех в своей жизни: я не был счастлив».

И мы опять молчим. Он очень оригинальный, этот священник. Он любит кино и цитаты, он мне симпатичен. И тогда, как будто он мой давний друг, и даже как будто (смешно и подумать!) в нем воплотился Полло, я начинаю говорить:

– Джин изумительная девушка: она красивая, жизнерадостная, забавная, практичная и умная, для меня она просто сокровище…

Слушая меня, он кивает: он со мной согласен.

– Да, ты прав. Я хорошо ее знаю.

– Ах, да, ну конечно, а я и забыл: это же она выбрала вас, чтобы вы нас повенчали.

– Точно.

Он мне улыбается, и тогда я продолжаю:

– И я уверен, что она будет отличной мамой.

– Я с тобой согласен. Мне показалось, что она очень счастлива.

– Я тоже счастлив.

– Ну и хорошо, я рад.

Но потом я произношу слова, которые и не знал, что могу произнести:

– Но я боюсь.

Тогда отец Андреа кладет мне ладонь на руку и смотрит на меня с любовью:

– В таком случае, как этот, страх – благородное чувство. На самом деле ты боишься, потому что она от тебя зависит.

– Она и ее родители, и ребенок, который у нас будет. Я боюсь, что окажусь не на высоте.

– Ничего, через этого проходило много людей, гораздо менее достойных, чем вы оба.

Тогда я говорю ему правду.

– Недавно я встретил женщину, это произошло случайно. Я ее уже столько лет не видел и надеялся, что больше никогда в жизни ее не встречу. Из-за тех чувств, которые я к ней питал.

– И до сих пор питаешь.

– Да.

Отец Андреа поднимает бровь, закрывает глаза и кивает.

– Тогда это совсем другое дело. В таком случае трудно быть счастливыми.

Потом он переводит взгляд на Джин, которая смеется со своими родителями. Отец прижимает ее к себе, обнимает, а мать тревожится, мы слышим ее голос даже отсюда:

– Послушай, Габриэле! Осторожнее, не переусердствуй, ты делаешь ей больно!

– Ничего страшного, мы шутим!

Отец Андреа продолжает говорить, не глядя на меня:

– Ну и что ты тогда хочешь делать? Отложить свадьбу до тех пор, пока не разберешься сам с собой, или хочешь ее отменить?

– Нет, мы ждем ребенка.

Тогда он оборачивается ко мне:

– Это хорошая новость, правда же?

– Да, очень.

– Но если вы заставите его расти при несчастных родителях, со скандалами, то сделаете несчастным и его. И, может, он будет носить в себе это всю жизнь. Если вы его действительно любите, то не можете так с ним поступить.

Я молчу, а отец Андреа продолжает:

– Странно, что ты не задал мне вопрос, который я иногда слышу в таких случаях.

Мне становится любопытно.

– А какой?

– Можно ли любить двух женщин?

Я улыбаюсь.

– На самом деле я об этом думал, но мне казалось нелепым задавать подобный вопрос такому человеку, как вы.

– Ну и правильно, потому что это просто свинство и только отговорка для тех, кто не хочет брать на себя ответственность. В глубине души мы всегда знаем правду. Если кто-то не может определиться между двумя женщинами, то он обязан оставить ту, которую, как ему кажется, он любит и по которой страдает. И найти в себе мужество стать счастливым с той, что умеет любить.

– Мы ждем ребенка. Джин потрясающая, и жить я хочу с ней.

– Молодец. Значит, ты думал, рассуждал и сделал свой выбор. Но только когда пройдут годы, не надо сожалеть, не надо воображать, какой бы могла быть твоя жизнь… Будет бесполезно об этом думать, потому что ты уже не сможешь этого узнать; может, все пошло бы гораздо хуже. – Он качает головой. – Самое главное, ты не должен больше встречаться с той женщиной.

Я улыбаюсь.

– В чем дело?

– Так именно этого я и боюсь.

– Я познакомился с тобой недавно, но уже понял, какой ты. Если ты решишь, что будет так, то так оно и будет. Твоя жизнь в твоих руках. А теперь давай вернемся к ним. – Он встает, делает несколько шагов и потом поворачивается ко мне. Он меня ждет, и я его догоняю. Тогда он берет меня под руку и улыбается. – Я тебя убедил?

– Нет, я боюсь, что та женщина окажется сильнее моей воли. С другой стороны, если такой выбор было сделать так просто, и все бы сразу же разрешилось, тогда исповеди, покаянные молитвы и особенно вы, священники, были бы уже совершенно ни к чему. Мой грех, если я когда-нибудь его совершу, вас оправдает.

Отец Андреа смотрит на меня, но на этот раз не улыбается.

– Эй, добрый день! – Джин, сонная, входит на кухню. На ней легкий халат, а волосы небрежно, наспех, собраны заколкой. – А я и не слышала, как ты вернулся.

– Я вошел тихо-тихо. Старался тебя не разбудить.

– И тебе это удалось.

– Хочешь немного кофе?

– Нет, лучше чай, только некрепкий.

– Я тебе его сейчас сделаю.

Джин смотрит на меня. Я стою к ней спиной. Споласкиваю чайник, наполняю снова и ставлю на плиту.

– Ну как прошла вчерашняя вечеринка? Было много народу?

– Очень много. Было красиво, но тебе бы не понравилось. Слишком много дыма, и все толкались. Они переборщили с гостями.

– Много кого встретил?

– Фактически всех. – Только так, как мне кажется, я и могу ответить, не соврав. Но, едва я произношу эти слова, мне сразу же становится стыдно. Проблема не в том, кого я встретил или что я делал, а в том, что я чувствую. Я стараюсь об этом не думать. – Я долго говорил с директором канала, Пьетро Форти. Он хочет купить несколько передач, я действительно рад.

– И я за тебя, любимый…