― И это также я передам в своих письмах, ― заявил бальи. ― И к этому вы также приложили руку. Я знаю. Новости быстро разносятся в наших краях, от корабля к кораблю. Мы получили вести из Трапезунда еще до вашего прибытия.

― И что же вам сообщили? ― поинтересовался Николас, пригубив вино.

― Когда вы отплыли? Султан вошел в город пятнадцатого августа и отпраздновал победу в храме святого Евгения. Панагия Хризокефалос отныне именуется мечетью Завоевателя. Янычары воцарились в Цитадели. Мусульмане захватили все дома христиан в городе, а Касим-паша занял дворец. Мир вольной Греции и славной византийской империи отныне исчез навеки, спустя две сотни лет после того, как предки императора отвоевали Константинополь у латинян. Какой позор… Разве не венецианские войска помогали им тогда?

― Ваш бальи на сей раз решил остаться в Трапезунде, ― промолвил Николас. ― Он и еще несколько его товарищей. Они храбрые люди.

― Они служат великой Синьории, ― почтительно отозвался бальи и погрузился в раздумья.

― А проявил ли султан милосердие? ― осведомился гость.

Венецианец тут же опомнился.

― В Трапезунде? Да, по отношению к императору. Он сам, его семья, дальние родичи и придворные были отправлены на кораблях в Константинополь. Он попросил такой же доход, как Деметрий, и получит его. Одного из племянников императора султан пожелал оставить в своей свите, а его матушку вместе с дочерью басилевса отправил в свой гарем.

Алексий. Мария. Анна. Кто еще?

― А что с простыми людьми?

― Разумеется, все они были отправлены в Константинополь, если представляли хоть какой-нибудь интерес для турков. Остальные, боюсь, были обращены в рабство. Наиболее подходящих женщин и детей, как обычно, разделили между собой султан и его приближенные. Янычарский корпус заполучил восемь сотен мальчиков, которых будут воспитывать в мусульманской вере. Война жестока, ― ровным голосом проронил бальи.

Все это он уже видел в Морее, и ничто больше не могло его удивить, хотя кое-что могло напугать. Чуть помолчав, он добавил.

― Ну что тут можно было поделать, мессер Никколо? Разве способен простой смертный встать на пути у султана? Я не слышал, чтобы хоть один человек, подобно вам, осмелился предстать перед ним в его собственном шатре, да еще и убил предателя…

― Нет, ― возразил Николас. ― Если вы говорите о Пагано Дориа, то он погиб не от моей руки.

― Вы слишком скромны, ― заявил бальи. ― Это великая трагедия. Но без трагедий откуда взяться отваге, стойкости и закалке духа? Вы, должно быть, устали. Что я могу вам предложить? Там греется вода, если вы пожелаете принять ванну. Затем будет подан ужин. Я вижу, вы почти ничего не пьете…

― Мне достаточно, ― отозвался гость. ― Вам здесь тоже пришлось нелегко, однако, полагаю, у вас есть вести с Запада, которых мы были лишены.

― С Запада? Лишь весьма отрывочные… Дож Проспер Адорно в Генуе был смещен со своего поста, ― наверняка, вы уже знаете об этом. Кроме того, скончался король Франции, и теперь монархом стал дофин Людовик. Йоркисты в Англии одержали верх, но война по-прежнему продолжается. А в Риме… Ах да, в Риме сенсация. Там совершили весьма полезное открытие.

Николас так устал, что даже сперва не понял, о чем речь. Он размышлял о короле Людовике, о возвращении ссыльных и о Джордане де Рибейраке. Кроме того, он думал, что очень скоро ему придется сбрить бороду, и потому лишь с запозданием переспросил:

― Какое открытие?

― Его крестник, Джованни да Кастро, ― начал бальи. ― Тот самый красильщик, который был зимой в Константинополе. Бездельник, гадающий по звездам, который всегда хвалился, что рано или поздно разбогатеет. Так вот, он добился своего. Он обнаружил новые залежи квасцов.

― Тогда ему и впрямь повезло, ― прокомментировал Николас. ― Это принесет ему богатство. Где же находятся эти залежи?

― Больше всех разбогатеет папа, ― пояснил венецианец. ― Рудник расположен в его владениях, в некоем местечке под названием Тольфа, в холмах близ Чивита-Веккьи. Разумеется, оттуда квасцы можно отправлять на кораблях морем, и все доходы пойдут курии. Папа заявил, что на эти деньги он наконец сможет снарядить крестовый поход, которого весь мир так давно ждал, и за который так долго молился кардинал Бессарион, а также посланцы с Востока.

И вновь воцарилось молчание.

― Так, значит, империя Трапезунда может вновь воспрянуть из пепла? ― промолвил Николас.

Бальи не спешил с ответом.

― Конечно, все возможно, ― проронил он после долгой паузы. ― Но сейчас, когда Франция и Бургундия готовы столкнуться лбами, а Англия по-прежнему раздираема междоусобицами… Конечно, все возможно, но Венеция больше прочих заинтересована в этих известиях. Прежде турки контролировали квасцы, как вам, несомненно, известно. Шесть тысяч дукатов запросил султан после Константинополя, а на следующий год поднял пошлины до десяти, а затем и до тридцати тысяч. Теперь в его руках все рудники, и даже Венеция не сможет закупить квасцы по таким ценам.

― В таком случае эта новая находка пришлась весьма кстати. И вот что я подумал…

― Да?

― Мне пришло в голову, что, возможно, здесь меня дожидаются письма с самыми свежими известиями. Вы ничего об этом не знаете?

Джованни Бембо хлопнул себя по колену.

― Какой же я глупец! Я ведь должен передать вам послание. Письма и впрямь были, но не для меня. Помните, в последний ваш визит вы встретились здесь с одним господином?

― Даже с несколькими, ― подтвердил Николас, всеми силами призывая себя к спокойствию.

― Известный человек, ваш друг, насколько я понимаю. Николаи Джордже де Аччайоли.

Грек с деревянной ногой, Оракул, не пожелавший отправиться на борту «Арго», но пославший его вперед с непростительным спокойствием, ибо спокойствие, равно как и свобода, сделались в мире недопустимой роскошью.

― Так он здесь? ― осведомился Николас.

― Он здесь и попросил, чтобы вы зашли к нему перед ужином. У него для вас письма. Он остановился там же, где и в прошлый раз. Я пошлю с вами провожатых.

― Ни к чему, ― отозвался Николас. ― Разве я нуждаюсь в защите? И к тому же, я знаю, какой дорогой мне идти. ― На этот раз в этой фразе не скрывалось никакой иронии, просто она была ложью от начала до конца.

* * *

― Итак, ― заявил грек. ― Для тебя это оказалось неподъемным грузом. Империя пережила свой закат. Империя побеждена. Бальи сообщил тебе цифры в конце счета, и ты не желаешь нести за них ответственность.