– Хозяин этого замка, видно знается с дьяволом, – прошептав, идущий позади Марко перекрестился и потрогал висящий на груди медальон с волосом Святой Девы. – Помоги нам Господь и Святая Мария.

Павел провалился в сон, едва только прилег на ложе. Просто так прилег, не раздеваясь – вовсе не спать, отдохнуть только. И вот на тебе – вроде бы вот сейчас Ремезов о чем-то говорил Марко, а парень что-то спрашивал, а потом вдруг – очень быстро – исчез, словно бы растворился в воздухе вместе со стенами и шелковым, жутко дорогим балдахином. А вместо них возникло…

Вместо них возникло кафе, ресторан даже, или, как их называют в Италии – «ристоранте». Вдвоем с Полиной они сидели за столиком в ожидании заказа… Павел забыл, как называлось заведение, но помнил, что располагалось оно в римском квартале EUR, недалеко от метро «Паласпорт», куда они с Полиной забрели просто так, утомленные толпами туристов в историческом центре.

Официант в черном смокинге принес пиво, вкусное и холодное. Ах, что это был за тип! Лет сорока, коренастый, с хитрым смуглым лицом и жестким взглядом прожженного мафиози. Черные усы его чуть завивались кверху, во рту не хватало пары зубов – видать, потерял в кабацкой драке. Уверенная, вразвалку, походка, широкие – граблями – ладони – в золотых перстнях… быть может, это был сам хозяин ресторанчика? Очень, очень не похожий на истинного официанта, пусть бы жулика и выжигу, но…. Но этот, этот был явно криминальный тип с темным и загадочным прошлым.

Что-то промелькнуло за окном – автомобиль. Маленький зеленый «Фольксваген-Жук». За рулем сидела Полетт, рядом – Марсель, то есть – Павел…

Они мчались по скоростному шоссе из Бретани, из Ренна, Полетт что-то рассказывала, все время хохотала, а незадолго до поворота на Сен-Ло вдруг урезко ударила по тормозам, заставив возмущенно сигналить несшийся позади грузовик.

– Давай заедем в Вилледье, милый? Там продают такие медальоны, как у Мари-Эжени, я тебе рассказывала, помнишь?

Конечно же, Павел… Марсель… помнил, вот только заезжать никуда не хотелось, хотелось скорее домой, в Париж, и этот Вилледье со своим скобяным производством и лавками сейчас вовсе не вызывал у молодого человека никакого энтузиазма. В отличие от Полетт.

– Ой! Вот и лавки! – едва разминувшись на узенькой улочке со встречным «Ситроеном Две Лошади», радостно воскликнула девушка.

Скрипнули тормоза…

– Ой, какие часики! Славненькие ведь, да, Марсель? Ну, что ты молчишь все время? Давай вот эти купим – в виде «Фольксвагена»… и еще – вот эту медную сковородку, такую, как у Мари-Эжен, и – вон ту…

– Милая, ты же медальон хотела!

– Да-да, и медальон! Во-он тот… Нет! Вот этот! Месье, покажите, пожалуйста. А зеркало у вас есть? Ах, вижу – вот оно. Ну, как, Марсель, мне идет?

– Очень идет!

Ага, идет, как же! Обычная аляповатая медяшка, которая совсем скоро позеленеет. Ладно, черт с ней! Уехать бы поскорее из этой дыры.

– Ну, так берем?

– Да-да… Ах, какой красивенький медальон, верно?

Медальон как медальон…

– Гляди, он еще и открывается, туда даже можно что-нибудь положить…

Ну, конечно – таблетки от головной боли. Или – лучше – противозачаточные пилюли.

Выйдя из лавки, молодой человек галантно распахнул дверцу машины…

…колхозного грузовика ГАЗ-57 со светло-бежевой кабиной и недавно выкрашенным в темно-зеленый цвет кузовом.

– Товарищ шофер, а можно одна девушка с вами в кабине поедет? А то ее в кузове укачивает.

Не дождавшись ответа, беседовавший с водителем паренек в пиджачке и светлой сорочке сразу же обернулся, позвал:

– Эй, Полинка, давай сюда.

Шофер – усатый дядька в летах, в кирзовых сапогах и промасленном – совсем не по погоде – ватнике, устало махнул рукой:

– А чего ж? Пущай залезает! Только грязновато тут у меня, да и жарко – окошко открывать не буду, уж извиняйте, вчера на рыбалке простыл.

– Вадик, да не нужна мне никакая машина, я и пешком дойду! Или во-он, с Валей-почтальоншей на велосипеде. А ту уж давай, дождись ребят, и… Ладно?

Полина – красивая темноволосая девушка лет шестнадцати, в синем крепдешиновом платье в белый горошек, и жемчужными, как весеннее грозовое небо, глазами – рассмеявшись, отошла в сторону, крикнула:

– Эй, Валя!

– Да как же ты с ней доедешь-то? – поправив на лацкане пиджачка комсомольский значок, деловито возмутился Вадик. – Вон, у нее сумища-то! Видать, почты сегодня много. Салют, Валя! Какие-нибудь новости в районе есть?

– И вам здравствуйте.

Почтальонша Валентина – высокая, лет двадцати, девушка с несколько угрюмым лицом и затянутыми в тугой узелок волосами, слезла с велосипеда и поправила сумку:

– Новости, говорите? Ой, такая новость есть, такая новость… правда – нехорошая!

– А что случилось-то? Опять проклятые капиталисты какую-нибудь бучу затеяли?

– Да нет, не капиталисты, наши.

– Наши затеяли? Да ты что несешь-то, Валя?

– Да не затеяли, тьфу!

В сердцах сплюнув, почтальонша прищурила глаза и, зачем-то оглянувшись по сторонам, заговорщическим тоном поведала:

– Слыхали, в «Юном ленинце» полсмены макаронами отравилось?!

– Макаронами?! Полсмены?!

Полинка и Вадик воскликнули разом.

«Юный ленинец» – так назывался соседний пионерский лагерь, где когда-то – не так уж и давно, когда были чуть младше – отдыхали и сами ребята, и не один год отдыхали.

Надо же – и тут вдруг такое?!

– Что, правда макаронами, что ли? Не может быть!

– Ой, Вадик, да какая теперь разница – макаронами, не макаронами… Отравились же! Валь, а это точно?

– Точней не бывает. «Скорая» приезжала, врачи.

– А милиция?

– А зачем милиция?

– Как это зачем? А проверить? Вдруг – вредительство? В компот чего-нибудь сыпанули и…

– Тогда уж не в компот, а в макароны.

– Говорят, по району – не первый случай! В «Железнодорожнике» в начале месяца тоже отравление было. А потом – в «Красном рупоре».

– Вот я и говорю – вредительство! Что, скажете – нет?

– Милиция разберется.

– Вот-вот!

Новость об отравлении пионеров сильно взволновала и остальных, только что подошедших с поля ребят, старшеклассников из комсомольского трудового отряда, вот уже вторую неделю помогавших местному колхозу «Путь Ильича» на прополке кукурузы. Сразу посыпались разные версии, от «вредительства» до «преступной халатности», последнее, кстати, было куда вернее, с чем, чуть погодя, согласилось большинство, лишь только Вадик упрямо отстаивал свою версию, хоть и понимал уже, что выглядит глупо. Просто не хотелось вот так просто – тем более при Полинке – отказываться от своих слов. А между прочим – зря! Девушка уже начинала посматривать на него, как на закоренелого идиота – насмешливо, чуть оттопырив нижнюю губу…