духом. Холод внутри – словно снега наелась. Пот капал с волос, кожа стала холодной и влажной, как драконья чешуя.

Стража при входе в Водяной павильон скрестила перед ней копья.

– Я должна сейчас же видеть его величество, – сказала она.

Должно быть, сон горячкой светился в ее глазах. Когда ее наконец провели к императору, она застала Йороду у очага.

– Думаи, – он указал ей на подушку, – ты чем-то потрясена, дочь. Посиди со мной.

Она с трудом подбирала слова:

– Отец, я знаю, это покажется безрассудством, когда так многое стоит на кону, но я должна умолять отпустить меня снова. Я должна лететь. – Она, стоя на коленях, заглянула ему в глаза. – Мне явилась вестница. Я вижу ее не впервые, она являлась мне на горе Ипьеда и после, уже при дворе.

Она рассказала ему все. Он слушал, не перебивая, с лихорадочным блеском в глазах.

– Такие видения – редкий дар, но он не раз проявлялся у нас в роду, – сказал император, когда охрипшая Думаи замолчала. – Ты думаешь, Думаи, эта тень – дух-посланец Квирики?

– Или человек, как и мы, осененный могуществом богов, – ответила Думаи. – Великая императрица думала, что камень, который искали наши предки, должен быть белым. Что, если она не ошиблась?

– Ты хочешь сказать, камней было два?

– Вдруг они помогут в битве со змеями? Ты сам видишь, это не просто сон, отец. – Думаи стянула перчатку и повернула к нему ладонь. – Камень оставил след.

– Меня не нужно уговаривать. – В его глазах плавали огоньки. – Ты думаешь, она отдаст тебе второй камень.

– Или хотя бы покажет, как пробудить мой.

– Но… змеи, Думаи. Полет слишком опасен.

– В прошлый раз я выжила.

Император Йороду подумал и вдруг заулыбался:

– У тебя вскоре намечен визит к великой императрице. Это предлог покинуть двор. Я даже могу отправить к горе Ипьеда повозку, будто бы в ней ты. Это даст тебе время.

– Ты меня отпускаешь?

– Твоя бабушка настояла бы на этом. Она не сомневается в твоей связи с богами, а спорить с богами не должно и императору. Не знаю, поймет ли твоя мать, но мы понимаем. Мы – Нойзикен.

Император встал, прошел через комнату и открыл тайник в полу.

– Я доверяю тебе синий камень. – Он достал шкатулку, в какой хранили мореное дерево. – Но тебе понадобится защита, если ты летишь с острова навстречу хаосу.

Думаи ждала. Он повернулся к ней с мечом в руках. Ажурный эфес изображал выпрыгивающую из воды золотую рыбку в круге, вдоль клинка с односторонней заточкой блестели самоцветы.

– Это меч королевы Нираи. Он зовется Дитя Ночи и скоро будет принадлежать тебе. Возьми его и защищай себя.

Меч казался тяжелым для нее. Думаи потянулась к нему – и опустила руку.

– Ваше величество, это слишком щедрый дар. Мне недостанет умения им владеть, – сказала она. – Довольно с меня ледяных секирок. Их сделал для меня Канифа. Я знаю, они меня уберегут.

Император снова улыбнулся:

– Может быть, это мудро. Тебе нужна свобода самой создать себе наследство, Думаи. Но на этот раз ты должна одеться в доспех – ради своей и моей матери. Ты выступаешь на войну. – Император отложил меч и вместо него протянул ей шкатулку с камнем. – Ты явилась даром для меня, дочь. Собери все богатство своих видений для победы в грядущей битве. В битве, которая решит, останется ли кто из нас, чтобы ее запомнить.

Эпабо принес ей доспех из того же хранилища, где прежде нашлось седло, – куртку с нашитыми поверх железными пластинами. В Дождевом павильоне Думаи стянула волосы на затылке и покрыла голову укрепленным металлическими кольцами капюшоном, завязав его под подбородком. На бедра и на руки натянула толстые чехлы, сверху укрылась мехами, надела дорожные сапоги.

«Фуртия, ты меня слышишь?»

Дракана отозвалась издалека:

«Воздух сгущается. Сюда идет горячка от расколотой звезды».

«Великая, мне приходится снова просить твоей милости. – Она взяла ледяные секирки. – Ты поможешь?»

Позаботившись не разбудить прислужниц, Думаи потайным ходом выбралась в Плавучие сады и вброд дошла до ближнего острова, где прежде встречалась с Канифой. Во всем дворце только здесь дракана могла приземлиться незамеченной. Думаи прихватила фонарь с моста и унесла его с собой в темноту.

– Думаи?

Оборачиваясь, она схватилась за рукоять секирки. И выдохнула, когда окликнувшая ее шагнула в круг света.

– Никея. – Думаи выпустила оружие. – Что ты здесь делаешь?

– Вышла прогуляться перед сном. – Никея оглядела Думаи от сапог до капюшона. – Думаи, нельзя наследнице все время витать невесть где. В твоем третьем исчезновении Государственный совет увидит измену Сейки. Речной хозяин уже посеял среди придворных подходящее семя.

– Разве мне нельзя навестить бабушку?

– Неужто великая императрица так грозна, чтобы гостить у нее в доспехах? – усмехнулась Никея.

– Мои доспехи не твоя забота, – отрезала Думаи.

И обе замолчали, потому что над островом взмыла и опустилась Фуртия, осветив блеском чешуй темную воду.

– Я скоро вернусь, – сказала Думаи. – Никому не говори, если дорожишь своим положением при дворе.

– Ты так давно здесь, а угрожать толком не научилась. Как и лгать, – шевельнула бровью Никея. – Тебе легко будет обеспечить мое молчание. Возьми меня с собой.

Видя, что Думаи отводит взгляд, Никея вспылила, ухватила ее за подбородок:

– Куда бы ты ни летела, тебе понадобится помощь. Желай я тебе зла, зачем бы стала спасать?

– Чтобы завоевать доверие.

– По правде сказать, думаю, я его заслужила. И еще… я стала мечтать о полетах.

Некогда было раздумывать. Сейчас Думаи проще было ее взять, чем от нее отделаться.

– Путь будет трудным, – предупредила она. – Я не собираюсь часто останавливаться. И времени собрать меха у тебя нет.

– И не надо. Я припрятала их здесь, в садах. – Никея отпустила ее. – Я всегда знала, что нам еще доведется полетать вместе, принцесса.

Море Солнечных Бликов омывало серый песок на северном побережье Сейки. Имя этого берега забылось, потому что рыбачьи хижины сгнили и соль здесь не выпаривали много лет.

С рассветом от берега отошла лодка. Человек в ней отталкивался от рифов, вокруг него теснились сети и глиняные верши. Его лицо блестело от слез, пальцы на веслах были красными. Он держал путь к знакомому врачу в многолюдном порту на мысе Уфеба.

69

Запад

Юная королева Иниса вновь выехала к своему народу. Со ступеней святилища на холме Тунува смотрела, как Глориан Беретнет утешает людей, кивком приказывая охране наделить кого хлебом, кого монетой.

Она объявляла себя потомком Клеолинды, но это было невозможно. А все же в Инисе жила некогда королева Клеолинда – кто угодно, только не Мать, самозванка. Тунуве не довелось узнать, кто она была на самом деле, потому что женщина та давным-давно скончалась.

Глориан затерялась в толпе. Тунува еще раз оглянулась на святилище, ставшее теперь основным входом в осадные тоннели. С него взирал на город Галиан Беретнет с Аскалоном в руке. Его супруги-королевы нигде не было видно.

Канта несколько дней не показывалась