Это было бы здорово, но совсем не просто.

— Извини, малышка.

— За что?

— За то, что ничего не могу изменить в этом мире. Даже чудеса тут протоколируют, согласовывают и подшивают в архивные папки.

— Хочешь, чтобы я пошла на этот прием? — спросила я прямо.

— Если честно, я хочу, чтобы тебе опять было семь и ты каталась бы на моей шее, а не на единорогах. Что до приема — реши сама. Не хочешь — не ходи. Будут докучать — сообщи мне. Отобьемся как-нибудь от великой славы. Могло ведь быть и хуже.

Тон последней фразы, резко серьезный, выбивающийся из его обычной полушутливой манеры, насторожил.

— Насколько хуже?

— Я знаком с лордом Эрентвиллем, Элси. И считаю его неплохим… неплохим эльфом. К тому же он сам отец. Думаю, он искренне сожалел бы, если бы ему пришлось передавать мне твой труп. А я сожалел бы, что не могу свернуть ему шею. Хотя, может, и нашел бы способ.

— Папа…

— Ты сильно рисковала, малышка, и я хочу понять, ради чего. Вернее, ради кого. В прошлую встречу ты рассказывала…

— Это никак не связано, — прервала я его. — Мы с доктором Грином вместе изучали единорога, я тебе говорила. Потому я и догадалась, что может стать противоядием. И пошла в посольство…

— Он тебе не нужен.

— Что?

— Он тебе не нужен. Этот доктор. Потому что, прости за прямоту, он придурок, если верит в то, что ты сейчас сказала. А придурка можно найти и посолиднее, уж поверь, выбор богатейший.

— Папа, пожалуйста. Я говорила, что не стану обсуждать подобное.

— Прости, — сказал он после паузы.

— Не извиняйся. Это я должна просить прощения за то, что доставляю столько хлопот в последнее время. Постараюсь не делать больше ничего такого.

— Не ездить на единорогах? — в голосе отца снова послышалась улыбка.

— И не падать с летающих кораблей, — улыбнулась я в ответ. — И успокой иностранного советника, я пойду на прием. Там ведь будет настоящий эльфийский принц.

И не только принц. Но я запретила себе об этом думать.

Милорд Райхон сдержанно порадовался моему благоразумию, узнав, что я решила принять приглашение лорда Эрентвилля, и предложил проводить меня в общежитие. Казалось, объяснений не избежать, но никто из нас не отважился начать первым, и в итоге молчали всю дорогу. А у самого общежития нам встретился Саймон.

— Он настоящий, — сказал Оливер, когда я с силой вцепилась в его руку. — И не виноват, что преступник использовал его личину.

— Знаю, — пробормотала я пристыженно.

— Думаю, мистер Вульф хотел бы поговорить с вами. Увидимся вечером, Элизабет.

С этими словами он исчез, а я, глубоко вдохнув и приказав себе не дрожать, направилась к Саймону.

— Можете меня ударить, — разрешил он.

— Обязательно, — пообещала я. — Завтра, на тренировке.

— Вы придете? — радость смешалась с недоверием.

— Если вы не отмените занятий.

Я по-прежнему считала Саймона другом, но, видимо, понадобится немало времени, чтобы он перестал ассоциироваться с событиями вчерашнего дня. И он чувствовал мое отношение. Разговор не затянулся, но оставил горькое послевкусие.

«А ведь еще не вечер», — подумала я с тоской и пошла к себе — выбирать достойное встречи с эльфийским принцем платье. Жаль, что у нас с Сибил разные размеры, а то бы я одолжила кое-что из ее гардероба.

Я была уверена, что в посольство меня проводит Оливер. Но вместо ректора явилась Каролайн. Зашла прямо в комнату, когда я при помощи подруг заканчивала сборы. В ее внешности и манерах снова не было ничего, что напоминало бы о задиристой Дикой Кошке, и от осознания, как много людей и нелюдей прячут за масками истинные лица, становилось одновременно и смешно, и грустно.

— Вы умеете удивлять, Элизабет, — улыбнулась она вежливо-отстраненно. — У вас неплохой удар и реакция, когда это нужно.

— Боевой? — спросила я у нее, когда мы спустились к выходу.

— О чем вы?

— Ваша первая специальность — боевая магия?

— Нет, конечно, — она рассмеялась легко и непринужденно, и я подумала, что у некоторых, может, и нет никаких масок — только несколько лиц, каждое из которых настоящее в какой-то момент. — Я закончила факультет искусств по музыкальному направлению. Потом увлеклась артефакторикой. Остальное — для души. Не во всем ведь нужно искать практическую пользу, как, например, в этом?

Она приподняла рукав, демонстрируя уже виденный мной браслет-телепортатор, взяла меня под руку, и мы переместились во внутренние покои посольства, в комнату Каролайн.

— Мое собственное изобретение, — похвасталась она. — В нем ключ, чтобы можно было проходить через здешнюю защиту.

— Но ведь посольство защищено магией эльфов, — не могла не заметить я, хоть все это — артефакты, телепорты и прочие магические штучки — волновало меня сейчас в последнюю очередь.

— Вот именно, — важно кивнула Кара. — Поэтому телепортационное заклинание на браслете — из арсенала людей, а для вплавления я брала кусочки эльфийских плетений, не нарушая их структуры. Отец помог.

При последних словах она посмотрела на меня, желая знать, какую реакцию вызовет упоминание ее дражайшего родителя. Реакция была ожидаемой: зубы свело, а рот перекосило, словно вместо сочного апельсина мне поднесли такой же сочный лимон, и захотелось не менее сочно выругаться…

— Ваш наряд не подходит для сегодняшнего торжества, — выдала вдруг полуэльфийка, оглядев мое платье, цвет которого портниха когда-то назвала розовой лавандой. — Раздевайтесь, наденете что-то более подобающее событию.

— Белоснежное и развевающееся? — предположила я.

— Белый не твой цвет, — Кара, не меняя тона, перешла на «ты». — Голубой будет лучше.

— Благодарю за заботу, но вряд ли мне подойдут ваши платья.

— Я не собираюсь давать тебе свои. Я пошила платье специально для тебя.

— Как? — опешила я.

— Я же искусница. И артефактор. Мне это несложно.

Когда она подошла к занимавшему половину комнаты шифоньеру, я невольно затаила дыхание. Сразу виделось нечто волшебное, как в сказке о Золушке, и Каролайн в свете последних событий органично вписывалась в образ доброй, хоть и немного странной феи. Затем мысли сменили полярность, и я представила, как мне предложат нечто «эльфийское» — то, что нужно надевать на голое тело.

Однако платье обмануло все ожидания. Классический фасон не предполагал отсутствия белья, и ничего волшебного я в наряде не чувствовала.

— Что в нем… такого?

— Какого? — не поняла вопроса Кара.