поднял бровь, разглядывая товарища. В последнее время тот всё больше походил на старого Тромвала, знакомого с армии, и даже пытался шутить.

— Раньше я тут частенько оставался на ночь, — пояснил Тромвал.

— Думаю, тебе по карману остановиться в любой гостинице города, а то и купить свою собственную.

— Да, пожалуй, но меня интересует именно эта. Кетан сказал, ты принял моё предложение. Я рад.

— Ещё бы. А вот я ощущаю себя стоящим перед закрытой дверью, да ещё и связанный, с закрытыми глазами.

— Всё не можешь поверить в бескорыстность людей?

— Людей вообще — могу. Твою — ни в коем случае. Уж извини, но я помню твои проделки в армии. Как ты порой и генералов заставлял плясать под свою дудку.

— Вечно ты так, — вздохнул Тромвал. — Никакого доверия, только ожидание беды.

— Подготовка к беде, — поправил Бейз. — А надеюсь я всегда на лучшее. Но опыт подсказывает, что беда случается куда чаще. Так зачем ты пришёл? Дать напутствие в дорогу? Явно же не просто попрощаться.

Тромвал снова вздохнул, скорее для порядка, и вытащил из неразлучной сумки письмо.

— Вот. Передай управляющему, раз собрался в поместье.

— Оно не запечатано.

— Я знаю, можешь прочесть. Не хочу, чтобы ты думал, будто я тебя использую в своих коварных планах.

— Если только это не часть того самого коварного плана, — проворчал Бейз, доставая бумагу.

«Передачу золота можно временно прекратить. В последнее время его поступает слишком много. Можете наградить работников или закупить новое оборудование, на ваше усмотрение. И себя тоже не обделите».

Ниже стояла подпись Тромвала и печать: непонятная голова, принадлежащая невесть какому животному.

— Ну как? — спросил Тромвал, когда Бейз сложил бумагу и убрал в конверт. — Похоже на страшные планы, в которые я пытаюсь тебя втянуть?

— Не особо, — вынужден был признать тот. — Мне, между прочим, завидно. Сколько же ты хранишь золота, если просишь больше не высылать?

— Дай подумать. — Тромвал поднял глаза и уставился в потолок, хотя Бейз мог поспорить, что друг может назвать точную цифру не задумываясь. — Один полный сундук стоит у меня дома, ещё один в тайном убежище. Около трёх дюжин мешочков разбросаны по всему городу в тайниках, для моих глаз и ушей, ещё…

— Всё, хватит, — прервал его Бейз. — Я теперь знаю, кого нам надо было грабить, вместо того, чтобы ловить людей в подворотне.

— Я бы не советовал. День, когда бы это случилось, мог стать последним для вашей банды.

И Бейз поверил этому спокойному тону, хотя и считал свою бывшую банду одной из самых влиятельных в городе.

— Эх, мне бы твои проблемы, — протянул он, меняя тему. — Золота ему слишком много поступает, видите ли.

— Они скоро станут твоими. По прибытию управляющий введёт тебя в курс дела, и ты будешь всем заниматься лично. Ну, или платить ему столько же, сколько плачу я. На меньшее он не согласится.

— Это сколько?

— Много, — по лицу Тромвала скользнула улыбка. — Сам спросишь, как приедешь. Я на такие вопросы не отвечаю. Плата по большей части за молчание и надёжность, а не работу. Кстати, ты, согласившись вступить во владение поместьем, вместе с этим согласился молчать обо всех делах, происходящих там. И потому я предупреждаю — если к тебе придут двое в зелёных плащах с головой совы и гепарда, вышитых на спине, ты выполнишь любое их требование. Подчёркиваю — любое.

— Вот значит, во что ты меня втянул!? — возмутился Бейз. — Связаться с этими треклятыми убийцами!? Знаешь, я передумал. Сам езжай в своё поместье и руководи им.

— Ты уже согласился. — Тромвал поднялся и направился к двери, забрав свечу. — Да не переживай ты так, может пройти сто лет, прежде чем ты их увидишь. Это просто шанс, о котором я должен предупредить.

— А управляющий встречался с ними? — нервно спросил Бейз.

— Всего однажды, за три года. И остался жив. Они не убивают всех направо и налево, не верь слухам.

И Тромвал ушёл.

— Как же, не верь слухам. И как понимать это «любое их требование»? Что я им, раб, что ли?

Вот он, подвох, который он так долго ждал. Да такой, что отбил всякое желание туда ехать.

«Будь я проклят, если ещё хоть раз приму предложение Тромвала! Насладишься тут жизнью, когда в дверь в любой миг могут постучаться эти треклятые палачи. Так вот, на кого он работает. Или нет? Хотя, если да — то всё сходится. Наёмники, которые не угрожают Вердилу. Ну да, они не Вердилу угрожают — всему миру. Для какой только работы их не нанимали. Но это ведь слухи. А какие известны факты?».

Бейз задумался, и вынужден был признать, что никаких. Да, они наверняка убийцы, раз работают наёмниками. Но он ведь и сам в армии убивал. Может, всё не так плохо?

Бейз тихо рассмеялся над собственными мыслями.

«Как же, не плохо, утешай себя. Всегда надо готовиться к худшему. Но прежде всего, пообещать себе, что больше не наступит на те же грабли в третий раз».

Он провёл рукой по лбу, где сохранились пять шрамов. Можно было залечить их, Тромвал предлагал, но пусть лучше остаются в качестве напоминания, к чему приводит желание получить всё и даром. Может, в следующий раз они его надоумят.

Запись из Хранилища 4605 год после События, осень

Тромвал брёл домой, покачиваясь в такт порывам ветра. Время от времени глаза отрывались от протоптанной тропинки и скользили по видневшейся из-за холмов покатой крыше. И с каждым шагом она становилась всё ближе.

Десять лет прошло с окончания Первой волны, а ему так и не удалось найти себе занятие. Да ещё и эти сны. Что бы там ни думали те несколько человек, которых можно назвать друзьями, бесчувственным чурбаном он не был, и порой кошмары давали о себе знать.

Но больше всего донимали не кошмары, а безделье. В армии он чувствовал себя на своём месте, занимался любимым делом. А здесь, вдали от города, в небольшой деревеньке, делать было решительного нечего. Вот ноги и несли сами к ближайшей таверне с названием «Свиное рыло». В деревне поговаривали, что так её назвали в честь хозяина заведения, но любой, кто решался об этом заговорить, отправлялся при помощи пинка за дверь под одобрительные возгласы наблюдающих за представлением завсегдатаев.

Когда взгляд Тромвала в очередной раз оторвался от дороги, крыша оказалась совсем близко. Порывы ветра срывали с клёнов листья, и он, нелепо размахивая руками, отбивался от коварного врага, налетавшего целыми гроздьями. Солнце, слепившее утром, теперь скрылось за