опыта благодаря творениям романского и англосаксонского ума.

1054 Проблемы психиатрии нисколько не упрощаются, если сосредоточить внимание на каком-то одном явлении и исключить все остальное, ибо каждый отдельный психический факт находится под определяющим влиянием отношения к целому; действительно, его фактическое значение может быть выявлено, лишь когда установлено положение в целом. Поэтому в настоящее время представляется важным очертить контуры целого, а не исследовать детальным образом отдельные психические процессы, исходя из общих предположений, столь же бессознательных, сколь и неверных. Для этого нам понадобится consensus gentium[661], который в любом случае есть краеугольный камень деятельности нашего международного общества и его органа. Поощрение международного сотрудничества является одной из культурных особенностей Швейцарии, и это обстоятельство также должно придать швейцарскому выпуску особое своеобразие.

К. Г. Юнг

Обращение председателя к участникам 8-го конгресса по медицинской психотерапии, Бад-Наухайм, 27–30 мая 1935 г.[662]

Уважаемые коллеги!

1055 Прошел год с основания Международного медицинского общества психотерапевтов. За этот год была организована немецкая группа под успешным руководством доктора Геринга. Затем к международному обществу присоединилась нидерландская секция под руководством доктора ван дер Хоопа. В Копенгагене доктор Брюль учредил датскую группу, а недавно под моим председательством в Цюрихе появилась швейцарская группа. Доктор Бьерре пишет мне из Стокгольма, что из-за внешних трудностей ему пока не удается организовать шведскую секцию. Будем надеяться, что второй год жизни нашего общества обернется для него более значительными успехами. Некоторое время назад профессор Странски из Вены связался со мной по поводу учреждения австрийской секции, так что, похоже, относительно скоро в состав общества войдет и Австрия.

1056 Однако кажется, что не так-то просто объединить всех тех врачей и психологов, которые занимаются психотерапией или прикладной психологией, в составе нейтральной организации. Причины, помимо того факта, что некоторые из упомянутых врачей, быть может (это вполне объяснимо), устали от публичности, делятся на две группы. Первую составляют все те трудности, с которыми приходится справляться любой молодой науке. Психотерапия – еще ребенок, не слишком-то уверенный в себе. Более того, у нее есть две старшие сестры, которые следят за взрослением «брата» со смешанными чувствами и часто оспаривают его право на самостоятельность. Эти сестры – психиатрия и неврология. Хотя среди практиков этих наук есть достойные похвалы исключения, сама психотерапия, будучи преимущественно психологической по своему мировоззрению и своим методам, влачит, как правило, под их покровительством чрезвычайно жалкое существование. Не хочу упрекать «старших сестер», ибо психиатрия и неврология имеют полное право на собственные проблемы и предметы, у которых мало общего с проблемами психотерапии. С другой стороны, нельзя позволять им присваивать себе психотерапию только на том основании, что одна дисциплина ведает психическими заболеваниями, а другая – нервными болезнями. Функциональные психические расстройства, или психоневрозы, по своей природе относятся к особой области душевной жизни, не связанной ни с психиатрическими клиниками, ни с неврологией. Современная психотерапия вышла за пределы той ранней стадии своего развития, когда была всего-навсего отеческим советом или внушением (с использованием гипноза или без оного); она сделалась полноценным способом психологического исцеления и подходит для применения специалистами. Этот факт часто упускают из вида – как общественность, так, увы, и врачи.

1057 Другие причины, по которым самоорганизация наших коллег сталкивается с затруднениями, проистекают из психологических разногласий внутри самой профессии. Объективная дискуссия среди профессионалов в той степени, в какой этого требует строго научный подход, пока невозможна. Отдельные группы врачей выдвигают теории тоталитарного свойства и отгораживаются от всякой критики, так что их научные убеждения больше становятся похожими на исповедание веры. Подобная установка служит заменой религии, и против нее никто не возражал бы, принимайся она как таковая. Наоборот, вполне понятно, что именно психотерапевты наиболее остро ощущают потребность в религиозных убеждениях, ибо религии суть древнейшие системы исцеления душевных страданий. Но, в отличие от религиозных идей, эти психологические теории в высшей степени интеллектуальны – а также антирелигиозны. В итоге приходится признавать неудобный факт: в психотерапии существуют не только различные теории – что само по себе, безусловно, полезно, – но и различные убеждения, которые, по-видимому, не подлежат оспариванию; это явление еще встречается разве что в области политических мнений и религиозной полемики.

1058 Перед лицом всех этих трудностей наше международное общество утверждает, во-первых, что психотерапия является самостоятельной отраслью медицины и, во-вторых, что научные истины не могут быть обоснованы некритическими и односторонними убеждениями. Соответственно, оно приветствует сторонников всех школ, если те готовы принять объективную точку зрения.

1059 Я искренне надеюсь, что со временем к нам присоединятся все наши коллеги, которые хотят, чтобы психотерапия развивалась с более широким охватом.

Votum («Замечания», 1935)[663]

1060 Могу только согласиться с теми утверждениями и общими положениями, что содержались в докладе, который мы только что заслушали[664]. Те же трудности, с которыми психотерапия сталкивается в Швейцарии, существуют и в других странах. Будучи членом правления Международного общества, я годами стремился добиться взаимопонимания между различными школами психотерапии. Участниками моей школы (В. М. Кранефельдт, Г. Р. Хайер, Герхард Адлер) написано не менее трех работ, каждая из которых призвана дать объективный обзор противоречивых точек зрения. Пост почетного председателя общества я занимал уже несколько лет, когда в Германии грянула революция[665]. Тогдашний председатель ушел в отставку, и ко мне обратилась группа ведущих немецких психотерапевтов с просьбой занять освободившееся место, во-первых, чтобы поддержать психотерапию, изнемогавшую в борьбе за право на существование, а во-вторых, чтобы сохранить международные контакты. Из уважения к положению психотерапии в Европе я сознавал, что не вправе отказываться от этой трудной и болезненной задачи, а потому решил принять предложенный пост. При этом я ни на мгновение не забывал о том, что в наши дни чрезвычайно трудно учредить международную ассоциацию, не исключив из ее состава Германию, хотя медицинское сообщество, казалось бы, стоит в стороне от какой-либо политической деятельности. Принуждение для немецкой группы от властей виделось неизбежным, а любой протест просто-напросто покончил бы с психотерапией в Германии. В этих условиях мне пришлось довольствоваться сохранением того, что было возможно. Врачи-евреи исключались из немецкой группы по «арийским» правилам, но мне удалось добиться внесения поправок в международный устав, дабы немецкие врачи-евреи могли в индивидуальном порядке вступать в общество. Национальные группы ныне существуют в Нидерландах, Дании и Швейцарии. Фрейдистский дух сектантства ставил величайшие препоны на пути австрийской группы, а в Швейцарии те же элементы развернули в печати политическую кампанию. Эти достойные сожаления попытки сделать объективную дискуссию невозможной,