как к моей двери быстро подошла знакомая реацу. Касуми. Она постучалась и тут же открыла, не ожидая ответа.

Привет сказать не успел, как блондинка подошла и крепко обняла меня, пряча лицо на груди. Сила ее рук, тепло тела, мягкость груди, ее реацу, которая словно сама тянется ко мне, моля ответить.

Пару секунд я еще постоял, неловко не зная, куда девать руки. А потом спохватился и мягко обнял в ответ. Только мудаки не отвечают на обнимашки.

- И тебе добрый вечер.

Она что-то пробурчала в мою куртку, еще пахнущую Руконгаем.

- Что-что?

Она показала лицо, усталое, но полное облегчения.

- Я сказала… Спасибо. Спасибо. Спасибо, Судзин. Без уроков с тобой. Без тренировок…

Я ощутил, как ее крепкое тело бойца вдруг мелко задрожало от былого страха.

- …я бы умерла там. Я бы точно умерла. Как дура. Как слабая дура, понимаешь?!

Я не понимал, но кивнул. Касуми крепко обняла меня и заговорила, выплескивая несвязную историю, пережитый страх, бой и первые убийства людей. Я вычленял слова, в которых был смысл.

- …меч был так близко к шее… Я бы не увернулась, если бы мы не ходили на маятники. А потом тот урод прыгнул со спины. Он кричал, что трахнет мой труп, долбанный псих! Я размесила кулаками его лицо, как тесто из мяса и костей… Потом блевала, как слабачка…

Я кивал и гладил ее по спине, слушая ужасные, непрошенные подробности. Спустя минуты сбивчивого рассказа, Касуми затихла и в темноте комнаты тихо спросила:

- А как на счет твоей миссии? Ты не ранен?

- …все в порядке. Я быстро справился.

Она вдруг насмешливо хмыкнула и посмотрела тем самым взглядом, на который способны только близкие люди, в стиле «кому ты заливаешь, я тебя знаю, колись давай».

Трещины в наших отношениях, непонимание друг друга, все это как-то само собой заполнилось, починилось, заросло и встало на место. Нам снова стало уютно друг с другом.

- Расскажу за чаем, - плутовато усмехнулся. - Если отпустишь меня.

Глава пятьдесят вторая. Итоги.

Утро следующего дня.

Главный зал, все те же экзаменаторы с Генгоро на сцене. Заместитель оглядывает нас через прозрачные линзы очков.

Когда его взгляд скользит там, где теперь пустота, уголки губ слегка опускаются, как будто он еще не совсем очерствел для человеческой печали.

Нас ушло двадцать пять. Здесь сидит восемнадцать.

И то, не все целые и здоровые. Я мельком глянул на раненных одноклассников. Под формой Академии проглядываются тугие бинты, у кого-то даже пропитанные кровью прямо сейчас.

Особо выделился парень с полностью замотанной головой, только нос да глаза видно. Где и как он так умудрился, даже знать не хочу.

- Я поздравляю всех, кто сдал практический экзамен. Тех, что чуть не умер и не провалился с позором. Тех, кто был ранен, но выстоял до конца. Просто сделавших работу нормально. И того, кто вернулся с потрясающей победой.

Он сверлил взглядом отдельных людей на протяжении речи, пока не остановился на мне. К моему удивлению, Генгоро улыбнулся, как нормальный человек, приятной улыбкой. И даже кивнул. Я ответил тем же.

Заместитель протянул руку вбок и получил небольшой свиток от сотрудника. Развернул с шелестом бумаги, помолчал немного, а потом стал говорить, не поднимая глаз и не смотря никому в лицо:

- Не всем из вас так повезло. Были покалечены и исключены - Фумио Рао…

Вот черт.

- …Геноске, Кэтцу Есикава…

Он говорил, а я отмечал их про себя как запомнил, по номерам рейтинга и комнат в общаге. Всего так не повезло четверым. 6, 11, 18 и 22. Эх, Фумио, мой бывший друг…

- Если за них в течении недели не поручится глава благородной семьи, уйдут с запечатанной реацу, - суровый вердикт подытожил их судьбу. – Теперь к кое-чему похуже.

Генгоро поправил очки мясистыми пальцами, аккуратно держа за места оправы.

- Вы не видите здесь Юки Шина и Камасуро Гио. Юки провалил задание, был слишком громким и не следил за окружением, из-за чего половина его целей попросту сбежали. Теорию он так же едва не провалил. Юки понижен до Первого Класса с запретом на повышение. Камасуро же…

Заместитель неожиданно пыхнул реацу по аудитории, обдав нас словно пылающим жаром из доменной печи. Это была злость, даже ярость, мгновенно скованная волей. Кто-то гулко глотнул.

- Прошу прощения, - сухо извинился человек-скала, медленно вдохнул и выдохнул. – Камасуро Гио провалил задание. Он струсил в последний момент, бросил товарищей в бою с Пустым и решил сбежать. Но был пойман наблюдателем в последний день отпущенного времени. Его реацу уже запечатана, а сам Гио отправлен семье. Академия наложила позорную метку для семьи Камасуро. Больше ни один член семьи в будущем не войдет в эти священные залы для обучения. Крови трусов и дезертиров здесь не место!

Гробовая тишина поселилась в зале.

Я же молча удивлялся. Гио крышка. Скорее всего, он уже труп или будет до захода Солнца. Его родня-шинигами не простит этого. Представлять не хочется, какой позор испытали остальные члены его семьи после подобных новостей.

Кто знал, что за всей этой бравадой и отношением «я мистер лучше тебя в Кидо» скрывается такая хрупкая воля?

Генгоро успокоился, но почему-то стал хмурить толстые брови еще сильнее.

- Последний, Шируба Уюки.

Я поднял бровь, осмотрелся. И правда нет тут первого места. Я настолько был уверен, что он будет здесь, что даже не заметил… Что с ним? В лазарете лежит?

- Ну, нет способа сказать это легче, - пробормотал заместитель, сворачивая свиток. – Он мертв.

Если я думал, что та тишина была гробовой, то нет. Эта. Кажется, что люди забыли, как дышать от шока.

Шируба Уюки! Мы об одном и том же парне говорим?! Как он мог умереть?!

- Судя по отчету наблюдателя, Шируба был все время отвлеченным, злым и раздраженным. Настолько не сконцентрирован, что первый же пройденный спрятанный часовой тут же всадил парню стрелу в затылок. Мгновенная смерть.

Я припомнил, как раскалил его эго, прошептав «трус»… На долю секунды вина попыталась появиться грузом на сердце. Но я отбросил это чувство простой логикой. Если это смогло так залезть ему под кожу, то Шируба Уюки рано или поздно все равно бы помер подобным образом. Значит, его характер не подходил для шинигами, не смотря на все таланты.

Или просто не повезло.

В любом случае –