не князю, то есть Ростиславу Михайловичу. Нельзя его считать и вообще певцом в нашем буквальном значении этого слова (то есть певуном или человеком, умеющим хорошо петь). Таковые ценились тогда наряду со скоморохами и игрецами, и Даниил Романович не стал бы хлопотать о том, чтобы залучить в свою службу гордого Митусю, если бы он не был известный в свое время придворный певец-поэт, прославлявший князей. Потому-то, конечно, знаменитый князь и хотел иметь его в своей службе.

Кроме помянутого указания Длугоша, мы находим еще в самой Ипат. летописи указания на придворно-княжеский эпос, то есть такой, который посвящен был прославлению князей. Отрывком из такого эпоса представляется нам то место этой летописи, где описывается начало княжения Романа Волынского, под 1201 г. Вероятно, это отрывок из поэтического «Слова», посвященного прославлению Романа. Отсюда же мы узнаем, что и у половецких князей были гудцы, то есть певцы, сопровождавшие свои песни звуками струнного инструмента. А далее, под 1251 г. по поводу победы Даниила и Василька над ятвягами, летопись замечает: «и песнь славну пояху има». Ясный намек на похвальное слово князьям, сложенное вслед за победой (аналогия с известием Длугоша).

38

Важнейшие источники о монголо-татарах и Чингисхане представляют, во-первых, китайские летописцы. О них см. в «Истории первых четырех ханов из дома Чингисова» — отца Иакинфа Бичурина. СПб., 1829 и в «Истории и древностях восточной части Средней Азии» — проф. Васильева (Записки Археол. об-ва. Т. IV. СПб., 1859). Во-вторых, персидский летописец Рашид Эддин. Он жил при дворе монгольских владетелей Персии и написал в начале XIV в. свой «Летописный сборник». Часть его летописи переведена на русский язык проф. Березиным. См. Труды восточного отделения Археол. об-ва. Т. XIII. СПб., 1968. Еще ранее им же сделано извлечение из Рашид Эддина о нашествии монголов на Россию в ЖМНПр. 1854 и 1855 гг. Рассказы Рашид Эддина о монголах и Чингисхане обыкновенно повторялись следующими мусульманскими летописцами, например хивинским ханом Абульгази в XVII веке (его «Родословная история о татарах», изданная в русском переводе при Академии наук. 2 т. и «Родословие турецкого племени» в русском переводе в издании Березина «Биб лиотека восточных историков». Т. II. Казань, 1854) и неизвестным автором «Шейбаниады» в XVI в. (Ibid) Т. I. 1849. Сюда же можно отнести извлечение из «Персидской всеобщей истории» Хайдемира (в переводе Григорьева «История Монголов». СПб., 1848). В-третьих, буддийско-монгольская летопись Алтай Тобчи (золотое сокращение) издана в Труд. Восточного отделения Археол. об-ва. Т. VI. СПб., 1858, с русским переводом ученого бурятского ламы Галсан Гомбоева. Летопись служила главным источником для «Монгольской истории» Санон Сэцена, который подобно Абульгази был ханом одного монгольского поколения. (Перевод этой истории на немецкий язык был сделан академиком Шмидтом. СПб., 1829.) В-четвертых, армянские. См. «Историю монголов инока Магакии. XIII в.». Перевод и объяснения Патканова. СПб., 1871. Его же «История монголов по армянским источникам». СПб., 1873–1874. В-пятых, для изображения быта и нравов монголо-татар превосходным источником служат европейские путешественники XIII в.: Плано Карпини, Аспелин, Рубруквис и Марко Поло (Voyages faits princi-palement en Asie. La Haye., 1735). Первые два в русском переводе Языкова («Собрание путешествий к татарам»); а Марко Поло в переводе Шемякина (Чт. Об-ва ист. и древн. 1861. Кн. 3 и 4 и 1862. Кн. 1–4). В-шестых, византийские историки Никифор Григора, Акрополит и Пахимер. (Извлечения из них в Memoriae Populorum Стриттера. Т. III. Ч 2.) В-седьмых, западные летописцы, например Матвей Парижский.

Пособия: Палласа Sammlungen historischen Nachrichtem über die Mongolische Volkerschaften. S-Ptrsb., 1776. Иакинфа Бичурина «Записки о Монголии». СПб., 1828 и «История о народах Средней Азии». СПб., 1848. Досона — Historie des Mongoles 4. vol. La Haye et Amst. 1834–1835. Хаммера Geschichte der Goldenen Horde. Pest, 1840. Вольфа Geschichte der Mongolen oder Tataren. Breslau, 1872. Иванина «О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар при Чингисхане и Тамерлане». СПб., 1775. Пржевальского «Монголия и страна Тангутов». СПб., 1875.

Относительно названий «монголы» и «татары» источники представляют смешение и путаницу. По-видимому, оба названия первоначально относились к одному племени; причем монголы считаются как бы частью татарского семейства. Мы же употребляем эти названия в том смысле, какой они получили в науке на основании деления народов по языку, то есть татар относим к племенам тюркским.

39

Полн. собр. рус. летописей. Особенно Ипатьевский список, тождественный с ним Академический и Новгородская летопись. В Лаврент. сокращено, хотя, очевидно, это рассказ одного и того же автора. В Лаврент. и Акад. Калкская битва приведена под 1223 г., в Ипат. и Новгород. — под 1224 г. Вернее — первый год. См. Куника «О признании 1223 года временем битвы при Калке» (Учен. зап. АН по 1-му и 3-му отделению. Т. II. Вып. 5. СПб., 1854. Ibidem его же заметки: «О связи Трапезундско-Сельджукской войны 1223 года с первым нашествием татар на северное Черноморье». «О перенесении иконы Николая из Корсуни в Новгород в 1223 г.», «О походе татар по Нейбурской летописи» и пр.). Его же: Renseignements sur les sources et recherches relatives a la premiere invasion des Tatares en Russie (Melanges Asiatiques. Т. II. Вып. 5. S-Ptrsb., 1856).

О гибели 70 богатырей, или «храбров», упомянуто в позднейших сводах (Воскресенском, Никоновском, Тверском, Новгородском четвертом). Главным героем сказания о них является тот же ростовский богатырь Александр Попович со своим слугой Торопом, которые отличились в Липицкой битве. Сказание (помещенное в Тверском своде) баснословит так: по смерти Константина Всеволодовича Ростовского этот Александр собрал других богатырей и уговорил их, вместо того чтобы служить разным князьям и в междоусобиях избивать друг друга, идти всем в Киев и поступить на службу к великому князю Киевскому Мстиславу Романовичу. Вероятно, не без связи с этой богатырской дружиной приведена и следующая похвальба Мстислава Романовича, сказанная при получении вести о нашествии татар: «Пока я сижу в Киеве, то по Яико и по Понтийское море, и по реку Дунай сабле [вражской] не махивати».

О событиях в Юго-Западной Руси см. Волынскую летопись по Ипат. списку. О землетрясении и солнечном затмении см. Лаврент.

40

Для нашествия татар на Северную Русь служат своды летописей Лаврентьевский (Суздальский) и Новгородский, а для нашествия на Южную — Ипатьевский (Волынский). В последнем рассказано весьма необстоятельно; так что о действиях татар в Киевской, Волынской и Галицкой землях имеем самые скудные известия. Некоторые подробности встречаем еще в позднейших сводах, Воскресенском, Тверском и Никоновском. Кроме того, было особое сказание о нашествии Батыя на Рязанскую землю; но напечатано во Временнике Об-ва ист. и древн. № 15. (О нем,