пока дело не дошло до чего-нибудь ужасного, предотвратить междоусобную войну и резню граждан: если все, принеся из своих домов оружие, посвятят его богам, чтобы пользоваться им только против нападений внешних врагов, когда случится какая-нибудь необходимость, но не против друг друга, и пусть оно лежит до тех пор в удобном месте под присмотром богов. 3. Когда же они и на это согласились, Аристодем немедленно у всех куманцев отнял оружие, а в следующие дни провел обыски в домах, где он казнил многих достойных граждан под тем предлогом, что они якобы не все оружие посвятили богам. После этого он укрепляет свою тиранию тремя стражами: из них одна была из самых грязных и дурных граждан, с помощью которых он ниспроверг аристократический строй, вторая — из нечестивейших рабов, которых он сам отпустил на волю за убийство собственных господ, а третья — наемная из самых диких варваров (их насчитывалось не менее двух тысяч, и в военном деле они были гораздо лучше остальных). 4. Изображения тех людей, кого он казнил, Аристодем убрал из всех священных и несвященных мест, вместо них устанавливая в этих же местах свои собственные. А конфисковав их дома, землю и остальное достояние, себе он отобрал золото, серебро и другое имущество, какое только было достойно тирана, подарив оставшееся тем, кто помог ему достичь власти. Но самые многочисленные и крупные дары он предоставлял тем рабам, кто убил собственных господ — а они требовали еще и брака с женами и дочерьми бывших хозяев.

IX. Сначала оставив без внимания мужское потомство убитых, позднее Аристодем решил (или по указанию какого-то оракула, или также вследствие вполне естественных собственных соображений), что незаметно подрастает немалая угроза для него, и задумал всех их уничтожить за один день. 2. Но, поскольку все, у кого в тот момент воспитывались эти мальчики и жили их матери, обратились к нему с настойчивой просьбой, он, желая предоставить им хотя бы этот дар, вопреки своему намерению освобождает детей от смерти. Однако, принимая меры предосторожности в отношении них, чтобы как-нибудь не объединились друг с другом и не замыслили что-либо против тирании, Аристодем приказал всем им уйти из города в разные стороны и жить в сельской местности, не получая никакого занятия или знания из тех, что подобает детям свободных людей, но занимаясь выпасом скота и выполняя прочие сельские работы: при этом он пригрозил смертью тому из них, кто придет в город и будет там обнаружен. 3. Итак, покинув родные очаги, они, как рабы, обретались в полях, служа убийцам своих отцов. А чтобы вообще ни у кого из остальных граждан не появился благородный и мужественный образ мыслей, тиран решил изнежить посредством воспитания всю подрастающую молодежь города, упразднив гимнасии[764] и тренировки с оружием, а также изменив образ жизни, который мальчики вели прежде. 4. А именно, он приказал юношам носить длинные волосы, подобно девушкам, украшая их цветами, завивая и покрывая кудри головными сетками, надевать разноцветные и доходящие до пят хитоны[765], закутываться в тонкие и мягкие накидки и досуг свой проводить в тенистых местах. В школы плясунов, флейтистов и тому подобных служителей Муз их сопровождали шедшие рядом няньки, которые несли зонты и вееры. И мыли их те же самые женщины, принося в бани гребни, алебастровые сосуды с благовониями и зеркала. 5. Таким вот воспитанием Аристодем губил мальчиков, пока они не достигали двадцатилетнего возраста, с которого он позволял им считаться мужчинами. И также во многом другом оскорбив и обидев куманцев, не воздержавшись ни от какого бесчинства и жестокости, он, как раз когда полагал, будто его власть тирана незыблема, все-таки уже в старости понес наказание, за которое нельзя упрекнуть ни богов, ни людей, и погиб со всем своим родом.

X. Теми же, кто поднял против него восстание и освободил государство от тирании, были дети убитых им граждан, которых первоначально Аристодем намеревался казнить всех в один день, но, как я говорил, воздержался, уступив просьбам телохранителей, за кого он отдал их матерей, и приказал им жить в сельской местности. 2. Однако несколько лет спустя, когда он, обходя деревни, увидел эту молодежь, многочисленную и доблестную, то испугался, что они объединятся и восстанут против него, и захотел опередить, умертвив всех, прежде чем кто-нибудь догадается о его намерениях. Поэтому, пригласив друзей, тиран стал с ними обсуждать, каким образом легче и быстрее всего тайно уничтожить этих юношей. 3. Узнав об этом, — то ли предупрежденные кем-то из посвященных в замыслы тирана, то ли сами в силу вполне естественных соображений заподозрив неладное, — юноши бегут в горы, захватив земледельческие железные орудия. А вскоре к ним на помощь пришли проживавшие в Капуе куманские изгнанники, среди которых самыми знатными и обладавшими наибольшим числом друзей среди кампанцев были дети Гиппомедонта, командовавшего конницей во время войны с тирренами. Они и сами вооружились, и этим юношам привезли оружие, а также набрали немалый отряд из кампанских наемников и своих друзей. 4. Когда же все объединились, то, совершая разбойничьи набеги, стали разорять поля врагов, склонять рабов к измене господам и вооружать тех, кого освобождали из тюрем, а что не могли унести и увести, это или сжигали, или резали. 5. И в то время как тиран находился в затруднительном положении, не зная, каким способом следует вести борьбу с изгнанниками, поскольку те совершали нападения скрытно и не задерживались в одних и тех же местах, выбирая время для набегов или ночью до утра, или днем до наступления ночи, так что часто тиран напрасно посылал воинов на защиту сельской округи, — в этот момент один из изгнанников, отправленный ими под видом перебежчика, является к нему, изуродовав свое тело бичами, и, попросив для себя гарантии неприкосновенности, пообещал тирану, что, взяв войско, которое тот отправит с ним, приведет его на то место, где изгнанники намеревались провести ближайшую ночь. 6. Решившись довериться ему, ибо он ничего не просил и самого себя предлагал в заложники, тиран отправляет с ним самых преданных командиров во главе многочисленных всадников и наемного войска, которым он велел всех без исключения изгнанников (а если не удастся, то как можно больше из них) привести к нему в оковах. Итак, мнимый перебежчик вел отряд всю ночь напролет по нехоженым дорогам и через дикие леса, где они терпели много бедствий, в наиболее удаленный от города район.

XI. А мятежники и изгнанники, сидевшие в засаде