Бел-Кенеке встала и направилась к двери, но, не дойдя пару шагов до порога, остановилась, повернулась и искоса посмотрела на Марику.

– Да? – спросила Марика.

– Так, подумалось… О том, что ты все-таки стала охотницей, хотя до этого стала силтой.

– У меня самой часто бывают подобные мысли. Но только представь, какую дичь я выслеживаю!

– Да уж. Значит, до завтра.

– До завтра.

II

Марика проснулась посреди ночи от холода. И все же здесь она чувствовала себя намного уютнее, чем за прошедшие годы. Ей недоставало ощущения мысленного касания, окутывавшего ее на родной планете. Даже на базе, где постоянно менялось население, ей было не по себе.

Она вошла в комнату Грауэл и Барлог и обнаружила, что те мирно спят. Глядя на них в свете очага, она подумала о том, сколь долго охотницы оставались с ней и сколь многое им пришлось пережить. Она знала, что так будет продолжаться, пока их не заберет Всеединое, хотя им давно уже пора перейти в ранг Мудрых. Обе поседели, а у Барлог появились новые проплешины на шкуре.

Марика хотела приказать им остаться, когда она вернется в пустоту, но знала, что никогда так не поступит, ибо это причинило бы им неизмеримую боль. Они были частью ее стаи, ее единственными настоящими сестрами. Марика никому не была так предана, как этим охотницам. А у них не было никого, кроме нее и воспоминаний о прошлом.

Вернувшись к очагу в главной комнате, она подбросила дров и, устроившись в кресле, открыла конверт Бел-Кенеке.

Список имен изменился мало – смерть в ее отсутствие оказалась милостива. Насколько изменило время этих старых силт? Их отношение к происходящему сейчас было крайне важно. Не утратили ли они желание окончательно решить вопрос с Серке?

Но из одних лишь записей ничего не узнаешь, не встретившись с силтами лично. Марику охватило беспокойство.

Ей недоставало Багнела.

«Уже?» – усмехнулась она. С тех пор как они расстались, прошли лишь часы.

Надолго ли? Или снова на годы? Отчего-то ей это казалось невыносимым.

Подойдя к окну, Марика уставилась на бескрайнюю белую равнину и деревья, залитые лунным светом и похожие на скелеты. Кусака скалилась с неба, будто череп, а Гончая – словно преследующая ее изголодавшаяся тварь. В небе кое-что изменилось, хотя это мог заметить лишь тот, кто долго отсутствовал, – его больше не затягивали тучи.

Марика взглянула на луны и мерцающие светящиеся точки, которых не было видно раньше, в той стороне, откуда она прилетела. Скоро ей предстояло отправиться туда снова. И на этот раз она могла не вернуться. Победа или смерть.

– Сколько тебе лет, Бестрей? – прошептала она. – Ты уже старуха? Или все еще достаточно молода?

Все больше тревожась, она не выдержала и подошла к шкафу, где когда-то хранила седлолет – в столь давние времена, что казалось, будто они из чужого прошлого. Кем была та щена-силта, оставившая кровавый отпечаток лапы на облике мира?

Седлолет был все там же, готовый к сборке. К нему никто не притрагивался. Марика смахнула пыль с личных колдовских знаков.

Она размышляла лишь несколько мгновений.

Воздух был морознее, чем ей помнилось, но она не обращала внимания на холод. Она парила над крышами Рухаака среди столбов дыма, с тоской глядя на скованные зимой улицы, на которых не было ни души.

Марика ощутила чье-то мимолетное касание, которое тут же исчезло. Ее восприняли как свою. Она была дома.

Хорошо, что силты начеку, пусть даже их и не видно.

Где теперь Кублин? Чем заняты его мысли? Наверняка до него уже дошло известие о ее возвращении. Сообразил ли он, что это означает? И чем ответят его мятежники?

Стоило пустить слух, что она вернулась, чтобы снова сломать им хребет. Они наверняка в это поверят. И колдун Кублин тоже поверит. Он сумасшедший. И он боялся Марику больше, чем кого бы то ни было, поскольку знал, что давно уже исчерпал ее милосердие.

Они все ее боялись. Для них она была граукеном, безжалостным ночным охотником, не знавшим пощады. Голодным и готовым их пожрать.

Проблема мятежников крайне заботила Багнела. Следовало тщательно в нее вникнуть. Может, удастся найти свежий подход, который поможет местным силтам защититься, пока сама Марика будет выслеживать тех, кто вдохновлял мятежников, играя на их недовольстве.

Марика взглянула на звезды.

Возможно, в первую очередь следовало разделаться с Бестрей. Потом – отправиться на дальнюю сторону пылевого облака в поисках пришельцев. А затем ненадолго вернуться домой, покончить с Кублином и обеспечить себе надежные тылы.

На этот раз она не могла поступить иначе, зная, что за ней будет наблюдать весь мир. На этот раз ни о какой жалости не шло и речи.

Убила же она Градвол, свою наставницу, поскольку та пыталась разрушить ее планы. Почему бы не убить и Кублина? По понятиям ее собственной дикой первобытной культуры, не говоря уже о понятиях силт, жизнь самца мало что значила. Даже однопометника. Даже последнего оставшегося в живых самца стаи Дегнан.

Вскоре на востоке забрезжил рассвет. Пора было возвращаться, чтобы вздремнуть, прежде чем явится Бел-Кенеке с докладом о разговоре со старейшинами. Внизу на заснеженных улицах появились меты, иногда бросавшие на Марику удивленные взгляды или приветственно махавшие ей.

Марика взглянула на серебристую точку зеркала в замыкающей троянской точке, которое взошло раньше солнца. В отличие от зеркала в ведущей точке, оно выглядело не слишком впечатляюще.

В утреннем небе сверкало ожерелье зеркал поменьше, на геоцентрической орбите. Был ли от них хоть какой-то толк? Не являлся ли весь проект выдачей желаемого за действительное, несмотря на все доклады Багнела об успехах?

Марика вплыла в окно. Она разобрала седлолет, подбросила дров в очаг и села возле него, согревая лапы. Ее окружали древние камни, сложенные воедино подданными и строителями Серке за тысячелетия до рождения Марики, – крепость, придавленная тяжестью времени. Марика подумала о том, сколь долог был ее путь из бревенчатого логова в Понате. Очень, очень долог.

Она поняла, что стареет. В молодости она была не столь склонна к размышлениям.

К немалому удивлению Марики, Бел-Кенеке пришла, когда все еще спали. Услышав, как та скребется в дверь, Марика впустила ее и вернулась к огню.

– Что-то ты рано поднялась, госпожа.

Поколебавшись, Бел-Кенеке села в другое кресло.

– Я уже давно проснулась и слышала, как ты улетела на седлолете. Так что я подумала, раз ты все равно не спишь, можно заняться делом. Я поговорила со всеми нужными старейшинами, что заняло меньше времени, чем я предполагала. Ни для кого это не стало неожиданностью. Они уже приняли решение.

– Да? – удивилась Марика.