Мама улыбается.

— Начала читать твои книги по психологии.

— И как тебе?

— Невозможно оторваться.

— А я о чем, — искренне говорю я.

— Дочь, тебе больно от того, что ты уезжаешь от Джексона?

— Независимо ни от чего, да, я же… Я люблю его.

— А Питера?

Слыша его имя «Питер» у меня начинает колоть сердце.

— Я не знаю, это сложно…

— Питера ты тоже любишь.

Я отворачиваюсь, прижимаю к себе колени и смотрю в одну точку.

— Я тебе скажу так: все, что не делается, все к лучшему. Значит, в настоящее время вам всем нужен перерыв в общении. Тебе, чтобы понять, как двигаться дальше, Джексону, чтобы осознать совершенные ошибки, Питеру понять, что вы не сможете быть вместе, как пара. Думаю, что вам всем нужно время, чтобы побыть наедине со своими мыслями, переосмыслить свою жизнь.

— Мам, — удивляюсь я повторно от ее слов, — тебе нужно продолжать читать книги по психологии. Они на тебя хорошо влияют.

— Да? — смеется, скрывая свои обиды в душе, мама.

— Спасибо тебе за все. Я должна поддерживать тебя, но сейчас ты меня поддерживаешь.

— Мы обе поддерживаем друг друга. Как говорил мой папа, давай исходить из своих собственных ошибок и делать из них выводы.

— Дедуля бы точно сейчас так сказал.

— Да, мой папа был настоящим философом, да и психологом тоже. Нам бы сейчас его уверенность в себе, и мы бы с тобой не плакались в подушку.

— Мы с Питером были на кладбище у дедушки несколько недель назад…

— Правда? Ты же никогда не…

— С Питером мне было не страшно.

— Ты его так любишь… — качает головой мама, выразительно произнося фразу.

— Как брата, — подмечаю я.

— Как такое могло случиться… Почему я не подозревала Марию и Ника… этого могло не быть у вас с Питером, а получается, что наши дети страдают от ошибок, совершенных родителями.

— Мам, мы не в силах по машине времени вернуться в прошлое и исправить все. Ты же сама говоришь, нужно учиться на собственных ошибках…

— Я же вижу, как тебе больно. Ты их любишь, тебе не хочется расставаться с ними…

Мама права. Я люблю их. Своего брата Питера, и своего близкого друга детства Джексона. Мы втроём оказались в непростой ситуации. Мы не знали о том, какую правду от нас скрывают наши родители. И теперь мы все пожимаем последствия родительских ошибок, выбора сделанного им в пользу лжи.

Мысль о том, что я расстанусь, уже скоро, с Джексоном и Питером терзает меня. Но нам нужна дистанция, всем троим. Я даже не знаю, сможем ли общаться как ранее с Джексоном или Питером?

«Как же я не ценила должным образом, что имела ранее. Я сомневалась, поддавалась страху, когда речь заходила о чувствах к Джексону», — с грустью размышляю я.

И получается, что Питер повторно меня спас, когда позвонил Ритчелл вчера и сообщил произошедшую со мной ситуацию. Мой старший брат. Не могу поверить…

— Давай не будем грустить, а наоборот допустим, что эта поездка нужна нам для обретения смысла нашей жизни, осмысления себя, и все-таки, когда ещё нам быть счастливыми, если не сейчас?

Я удивлена от мамы, от ее силы духа. Ее супруг ей изменил с ее лучшей подругой, но она ведёт себя так или делает вид, что она сильная женщина. Эти качества я впервые отмечаю в маме.

Может, дело и правда было в том, что она находилась не с тем человеком? И рано или поздно их отношениям с отцом грозило падение. Сейчас я вижу, что мама стала увереннее в себе, и как будто обрела свободу, которой не было у нее за все эти годы жизни с моим отцом.

— Мам, ты имеешь силу воли. Я так рада, что ты держишься, — зубоскалю я, — мы справимся, я уверена в этом.

Мы обнимаемся с мамой, даря друг другу заботу и теплоту.

— Ну что, давай собирать чемоданы? Едем в Мадрид! Как же я давно там не была….Этот город насыщен детскими воспоминаниями…

— Дааа. Не зря я все-таки учила испанский язык. Мам, а ты поделишься своими воспоминаниями?

— Да, как только прилетим в Мадрид. Я буду твоим гидом.

В глазах мамы я вижу искру, которую так давно не видела. Как же это удивительно, что иногда человеку для счастья нужна именно свобода, а не зависимость от кого-то или чего-то подобно дереву с листьями в период осени. Северные ветра овладевают его со всех сторон, и чтобы ему было проще, дерево сбрасывает с себя лишнее, ненужное, то есть листья. И ему становится легче, вплоть до весны, когда оно снова готово к изменениям, к новому полету в жизни.

— Собираемся и едем в аэропорт! — радостно восклицаю я, понимая, что нужно и в таком мгновении искать счастье и опыт.

Глава 67

Идя с чемоданами по залу аэропорта, мы садимся с мамой на свободные места.

— Не звонила Ритчелл? — мягко спрашивает мама.

— Нет мам, сейчас напишу ей.

Я достаю телефон из кармана.

— Да, но время у нас ещё есть. По моим часам сейчас почти полшестого. Мы с тобой ранние пташки, — мама делает короткий смешок, приглушая им свою боль.

— Мам, а ты не звонила папе? — набираясь смелости, задаю я вопрос.

— Нет… — отрезает безразлично она. Папа убил своим поступком все ее эмоции. — Это ни к чему.

Я вздыхаю и снимаю блокировку телефона. Я отмечаю, что уведомления телефона только и набиты, что сообщениями от папы, который пишет слова прощения, и чтобы мы скорее вернулись с мамой домой. Но я оставляю их без ответа. Не могу. Не хочу. Я чувствую боль…

Джексон и Питер, возможно, уже и забыли про меня. От них не поступает с момента вчерашнего, изменившего мою жизнь, вечера ни единого сообщения. Да и я не желаю навязываться и писать им, что я уеду. На неизвестный срок. Навсегда. Хочу оставить все свои проблемы, боль, разочарование в Сиэтле и начать жить полной жизнью в Мадриде, городе моей мечты. Думая о том, что уже скоро я буду обучаться в модельном агентстве, я начинаю не перебирать в памяти последние события и все то, что произошло со мной за это переломное лето в моей жизни.

— Дочь, я дойду до супермаркета, приобрету нам воды, — грустным голосом говорит мама, вставая со своего места. — Следи за сумками.

Я киваю и надеваю наушники, полностью поглощаясь в музыке. Нельзя мне слушать песни. Меня снова гложут воспоминания, от которых я не могу