— Могу я спросить, принцесса, как вы узнали об этих туннелях?

— Таддеус Клегг, — услышала Коринн собственный голос.

— Клегг? — с тревогой переспросил Риалус. — Старый предатель здесь, во дворце? Ему нельзя доверять, вы же знаете. Что он…

— Он мертв, Риалус. И никого больше не предаст. «Таддеус покинул нас, — подумала Коринн, — но подарок, что он принес мне, остался». Однажды, когда она научится использовать его, Коринн сделает очень много всего. Хороших вещей. Благостных вещей. Тогда ей не придется убивать. Не придется искать союзников среди…

— Ладно, могу я спросить, что вы собираетесь делать дальше? Вам ведь нужно не то же самое, что вашему брату. Его больше нет, как ни жаль, но остались Мэна и Дариэл. Что будет, когда…

Коринн повернулась к Риалусу и шагнула к нему — достаточно резко, чтобы человечек испуганно попятился. Его страх помог Коринн взять себя в руки.

— Нет, Риалус, ты не можешь спросить. Мы будем разговаривать, только если мне понадобится что-то узнать. Только так. Понимаешь? Ты мне нужен, но я не питаю насчет тебя никаких иллюзий. Ты такой же, как нюмреки. Как и они, ты будешь мне верен до тех пор, пока я могу дать то, что ты желаешь. Мейнцы сдерут с тебя кожу заживо. Мои брат и сестра кинут тебя в тюрьму как предателя. Только со мной у тебя есть шанс воплотить мечты. Или ты сомневаешься в этом?

Нептос не сомневался.

— Хорошо. Я пообщаюсь со своими родственниками, когда придет срок. Я люблю их, разумеется. Они любят меня. А ты не впутывайся.

Коринн замолчала. Где-то в отдалении раздались приглушенные крики тревоги и лязг оружия. Расстояние скрадывало их, они казались тихими, почти призрачными. Такие звуки и не заметишь, пока не начнешь прислушиваться. Коринн была наслышана о том, как сражаются нюмреки, чтобы представить сцены, которые происходили сейчас во дворце. Нюмреки лавиной мчатся по коридорам. Они появились в самом сердце дворца, совершенно неожиданно, вызвав панику… Несутся из комнаты в комнату, размахивая боевыми топорами, отрубая руки и раскалывая черепа, копьями пришпиливая людей к стенам, пронзая мечами, не щадя никого.

Коринн прижала руку к животу. Калейдоскоп лиц вертелся у нее перед глазами — лица людей, которых она обрекла на смерть. Среди них окажутся и те, кто был ей симпатичен, вроде Халивена, дяди Хэниша. Среди них окажутся женщины — Ренна, которую она когда-то считала своей подругой, и Альрен, которая смеялась над ней во время ужина в Калфа-Вен. Стражники и солдаты, слуги и горничные, секретари, придворные дамы и их дети. Жуткая мешанина лиц и имен, мысль о каждом из них — словно резкий удар в живот. Неужели все это сделала она? Она?! Коринн отступила назад и схватилась за стенку. Пришлось напомнить себе, что эти люди — ее враги. Любой и каждый из них. И если кто-то был мягким и безобидным, то лишь потому, что находились люди, которые делали кровавую работу за них. И для них.

Подошел Риалус, спросил, все ли с ней в порядке. Коринн холодно ответила:

— Во время разговора с Калрахом ты сказал, что мне вряд ли будут интересны детали. Учти на будущее: когда станешь переводить для меня, переводи дословно. Редактировать мои и чужие слова — не твоя задача. Ясно?

Риалус кивнул, покорно признавая упрек. Мгновением позже, глянув на него, Коринн увидела удовлетворенную улыбку, проскользнувшую по лицу маленького человечка. Она готова была рявкнуть на него, спросить, почему он улыбается, но тут же поняла сама. Коринн только что пообещала ему будущее. Похоже, теперь она имеет власть одаривать. Или отбирать дары.

Понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к этому.

Выйдя из шатра незадолго до рассвета, Лика Алайн уже знал, что этот день станет для него последним. Он часто сражался, во многих разных землях — от этих выжженных солнцем полей до гор Сениваля, болот Кендовии, ошенийских лесов и холодной тундры Мейна. Он встречался в бою с отрядами Маэндера, открыто выступал против Хэниша, дрался с племенами в сенивальских горах. Он бился и с нюмреками — первый из всех жителей Изученного Мира. Алайн даже приручил одного из их шерстистых носорогов. Он сражался в сердце снежного шквала и под градом огненных шаров, одерживал победы и терпел поражения. Даже пристрастился к мисту, однако сумел освободиться от зависимости и получил еще один шанс.

Тогда он чувствовал себя счастливейшим из людей. Благодаря Таддеусу Клеггу и его жестокому «лечению», Лика Алайн возродился к новой жизни. Он отыскал молодого принца Дариэла и приложил руку к тому, чтобы превратить его из пирата в благородного человека — истинного наследника королевского рода и достойного сына своего отца.

Алайн видел Мэну — гибкую и худенькую, что не помешало ей стать мастером боевых искусств, каких он еще не встречал прежде. То, что делала Мэна на поле боя, было просто невероятно. Глядя на ее миниатюрную фигурку и доброе, мудрое лицо, с трудом верилось, что эта девушка способна превратиться в вихрь испепеляющей ярости.

Алайн наблюдал, как старший сын короля Леодана стал пророком перемен, благороднейшим из людей, который мечтал о лучшем мире, готов был сражаться за него и умереть. Алайн видел собственными глазами, как Аливер убил антока — тварь из глубин преисподней. Воистину, отрадное зрелище. Гибель Аливера стала тяжелейшим ударом для старого генерала. Неисповедимы и непредсказуемы пути судьбы…

Лика Алайн был доволен жизнью, которую прожил. Он не сожалел о годах, проведенных на службе королю и стране, не считал, что уже исполнил меру своих дел, и с удовольствием пожил бы еще. Однако, если так распорядилась судьба, он примет смерть уже сегодня. По крайней мере он проиграет достойно и умрет, как подобает солдату. Так размышлял Алайн утром того дня, когда должен был состояться их последний боя с армией Мейна. Он вышел из шатра, облаченный в доспехи, с мечом у бедра. Спокойный и невозмутимый, генерал собирался показать пример всем, кто сражался под его командованием.

Таково, во всяком случае, было намерение Алайна, когда он откинул полог шатра и вышел наружу. Но то, что он увидел над южным горизонтом, было так странно и неожиданно, что его невозмутимость улетучилась, как дым. Разинув рот, он смотрел вверх, не зная, что и думать. А над горизонтом пылали огромные облака — красные и оранжевые, кое-где тронутые оттенками желтого и лилового. Огромные облачные горы, заполонившие небеса. На фоне этих разноцветных облаков двигались гигантские фигуры — настолько прозрачные, что сквозь них виднелись последние предутренние звезды, мерцающие в просветах между облаками. Темные силуэты исполинских людей шли прямо по небесам, их тела раскачивались из стороны в сторону в такт шагам. Гиганты помахивали разведенными в стороны руками, будто стараясь удержать равновесие. Их ноги, должно быть, покрывали мили с каждым шагом. За первыми гигантами Лика увидел других и ощутил, что их там еще много — таких же, идущих сюда из-за горизонта. Алайн покопался в памяти, ища хоть что-нибудь, способное объяснить невероятное зрелище. В голову пришло только одно…

— Может быть, это Говорящие Словами Бога? — спросил он Мэну, когда та вышла из шатра. — Когда Тинадин изгнал их, разве они не ушли на юг в облике разгневанных гигантов? Я помню, такую сказку рассказывали мне в детстве.