class="p1">– Как же я его сейчас понимаю. Жаль, что ты не сдох еще тогда. Ты этого пиздец как заслуживал. Скажи, почему не наложил на себя руки, раз тебе было так паршиво, а? Смелости не хватило?

– Я тебя ненавижу! – зарычал сквозь зубы Флинн, дрожащей рукой вскидывая пистолет от земли. – Остановись, иначе я выстрелю.

– О, правда? Убьешь сестру во второй раз? Одного тебе не хватило?

– Я сказал тебе стоять, сука.

– Ага, вот ты и показался, мразь. С тобой я и хотела поговорить.

– Еще шаг, и я стреляю. Продырявлю тебя прямо как твоих друзей. Устроим здесь маленькое кладбище закрытых гештальтов. Вместе навсегда. Этого хочешь?

– Я хочу избить тебя до полусмерти, и я это сделаю.

– Ну, попробуй.

Йен (или тот, кто делил с ним тело и разум) взвел курок, предупреждая о серьезности намерений, но Нина будто и не заметила угрозы, делая новый шаг к нему.

– В меня уже целились однажды. И стреляли тоже. Благодаря тебе. Если ты убил моих друзей, то меня не сможешь, иначе некому будет страдать, правильно? А тебе нужно кому-то передать наследство вины и ненависти к себе.

– Больше ни шагу, Нина! – рявкнули ей, используя голос Флинна.

– Поначалу я сопереживала твоей потере и хотела помочь, но сейчас это уже не то горе, которое тебе пришлось пережить, и не тот мальчик, которому пришлось его пережить. Ты изуродовал, гипертрофировал собственную боль, сотворив с ней буквально все возможное, чтобы забыть о своей вине. Твой разум стал сгнившим парком аттракционов, куда никто и никогда больше не вернется, но ты не обращаешь внимания на ржавчину и паутину, продолжая делать вид, будто лампочки мигают, сладкая вата продается, дети смеются, а колесо обозрения наматывает бесконечные круги. Ты просто очередной безумец, Йен Флинн. Не сопротивляйся последствиям своих действий. Именно они привели тебя в этот момент времени. Они всегда вели тебя сюда, с самого начала.

Девушка подошла так близко, что ему больше ничего не оставалось. Вдавив тугой крючок, он зажмурился, плохо чувствуя не только пальцы, но и все тело. Грянул выстрел.

Нина не дрогнула, в отличие от его руки, прокушенной ею накануне и ослабшей в сегодняшней схватке. Пуля продырявила одежду, удачно миновав плоть. Он попробовал еще раз, но механизм предательски щелкнул пустотой, вызывая горькую усмешку на лицах обоих. Промазал. А на вторую попытку патронов не осталось.

Нина выбила оружие ногой, ощущая приятную ломоту в переносице. Как же она ждала ее, чтобы получить еще больше сил.

Труба сломалась через минуту, дальше пришлось использовать ноги. Поначалу Йен прикрывался руками, всхлипывал и молил о прощении, но вскоре потерял сознание.

Избивая его, Нина не чувствовала приступа. Она делала это осознанно, подозревая, что близкие ей люди погибли или вот-вот скончаются от ранений. Гораздо раньше, чем прибудет помощь. Чудовищная утрата породила гнев, с которым Нина не сталкивалась прежде. Гнев, который она полностью могла контролировать. Впервые в жизни. И потому он был ужаснее своих предшественников.

В тот момент ей стало очевидно: происходящее есть цикл. Замкнувшаяся на себе цепь событий, гребаный круговорот зла в природе. Однажды травмированный обязательно травмирует здорового впоследствии. Боль не стремится к исцелению, она стремится к повторению. К переживанию мучительного момента снова и снова, мазохистскому обретению его заново. И так до бесконечности, круг за кругом, пока граница начала и конца не сотрется вовсе, и станет неясно, где завершается одно страдание и начинается следующее.

В мире людей не бывает иначе.

Алгоритм действует так же непреложно и вечно, как закон сохранения энергии. Должно быть, это еще одна его форма. Всемирная материя конечна, она превращается в энергию и наоборот, а энергия никогда и никуда не исчезает бесследно. Как и любое совершенное в мире зло оставляет свой след, устремленный эхом повторяться в вечности.

Животные и растения, существовавшие в доисторический период, закончили жизнь в земле и стали ископаемыми, из которых теперь вырабатывают топливо для автомобилей. Так и зло, допущенное когда-то, без труда оживет спустя тысячи лет в новой форме, но прежнем содержании.

Возможно ли разорвать проклятое кольцо, или это против фундаментальных законов природы? Находясь в суперпозиции, никогда не узнаешь результат. Отягощенный злом, никогда не сбросишь с шеи ярмо.

Она била и не могла остановиться. Она уже не знала, что она бьет. Тело Флинна как будто утратило очертания. Или это гнев вперемешку с чужой кровью и собственными слезами застили ей глаза?

Молния, которую он так страстно желал приручить, чтобы изменить ход реальности, прикончила его самого. Слишком большая власть сконцентрировалась в руках одного человека. Не по силам оказалась ноша для убитого горем, возомнившего себя полубогом. Ради таких и вешают таблички: не суйся, высокое напряжение.

Нина не знала, сколько времени прошло, возможно, всего несколько минут, но услышала чей-то хрип и повернулась. Ридли тянул к ней руку, одновременно пытаясь сесть и что-то произнести, словно в приступе астмы.

Когда Нина подбежала к нему, он задыхался, скребя пальцами по груди. Девушка распахнула плащ и увидела бронежилет, в котором глубоко засели две блестящие крошечные пираньи. Обе в области солнечного сплетения. Она помогла Сету расстегнуться и сесть так, чтобы он смог дышать.

– Я думала, он убил тебя!

– В упор… не мог… дышать… Ларс… заставил…

Кажется, он говорил о бронежилете. Дотошный Клиффорд спас ему жизнь.

– Какого черта вы тут делаете?

Вспомнив о Клиффорде, Нина бросилась к нему и погрузила руку в черно-красную жижу, чтобы прощупать сонную артерию. В себя он не приходил и выглядел гораздо белее обычного. Зрачки не реагировали на свет.

– Не могу нащупать пульс. – Ее руки были в крови и заметно дрожали. – Мобильник есть? Звони в скорую срочно!

Ридли извлек сотовый из кармана плаща и замедлился. Он попытался встать на ноги, но боль, пронзающая грудь при каждом движении, была адской.

– Чего ты ждешь, мать твою?! – Нину трясло, но она старалась держаться. – Он теряет все больше крови с каждой секундой. Помоги мне!

Сет все еще с трудом дышал, и приходилось делать частые паузы.

– Нина. То, что устроил здесь. Один психопат. Не идет ни в какое. Сравнение с тем. На что способен. Картель. Теперь Клиффорд знает. Слишком многое. Чтобы жить.

– Ты сам все это рассказал, поставив нас под угрозу. Это твоя ответственность, а не наша. Мог бы и промолчать! Необязательно было выкладывать Йену все!

– Ты не. Понимаешь. Либо я убью его сейчас. Либо умру вместе с ним. Как информатор. А ты будешь следующей. Потому что все слышала. Я не могу. Допустить.