Все смотрели на него.

– Если кто-то хочет что-то сказать… – Он откашлялся и указал на тело. – Говорите сейчас. У нас не так много времени.

Два гвардейца нерешительно вышли вперед. Рингил отступил, отошел в сторону, оставив Нойала Ракана на попечение товарищей.

– У меня тут для тебя подарочек!

Клитрен Хинерионский весело шагал мимо разбросанных трупов, толкая перед собой Финдрича с заломленной за спину рукой. Работорговец споткнулся, пытаясь удержаться на ногах на беспорядочной, кривой поверхности. Клитрен отпустил его руку и грубо толкнул в спину, отчего тот упал к ногам Рингила, подняв облачко пряной пыли.

– Слаб Финдрич – бери и наслаждайся. – Наемник ухмыльнулся. – Кстати, он почти не пострадал.

– Это хорошо, – мрачно сказал Рингил.

Финдрич попытался подняться на ноги. Клитрен сильно пнул его в живот, и работорговец снова рухнул. Наемник бросил взгляд в сторону, где вокруг трупа Нойала Ракана, склонив головы в молитве, собрались гвардейцы. Указал на них большим пальцем.

– Твой мальчик ушел красиво?

Рингил кивнул. Вытер глаза. Клитрен сочувственно скривился.

– Гребаный порошок чили, да?

– Ты нашел Рисгиллен?

Наемник покачал головой.

– В их отряде было несколько женщин, все сильно покоцанные. Парни обзаводятся трофеями. Но ее среди них нет.

Как подвернувшаяся в битве нога, как смертельная ошибка… Рингил поморщился от внезапной легкости в животе, которую ощутил от этих слов. Финдрич у его ног закашлялся и презрительно ухмыльнулся.

– Не волнуйся, пидор. Она вернется.

Гил наклонился и, схватив работорговца за шиворот, поставил на колени.

– Я еще раз тебя вежливо спрашиваю, Слаб. Где ты держишь моих друзей?

Финдрич посмотрел на него угрюмыми покрасневшими глазами.

– Иди на хуй. Аристократишка драный.

Рингил сжал кулак и сильно ударил его по лицу. Он почувствовал, как сломался нос, когда работорговец упал. Снова его поднял и наклонился ближе.

– Я ни хрена не в настроении, Слаб. Где они?

Работорговец ухмыльнулся ему сквозь кровь и сопли. Четыре или пять десятилетий жизни в портовых трущобах светились в его глазах. Он плюнул Рингилу в лицо.

– Валяй, продолжай – пидор никчемный, аристократ сраный. У тебя ни хуя нет ни времени, ни яиц, чтобы меня сломать, и ты это знаешь. А она придет по твою душу, не думай, что случится иначе. И по твою тоже, вероломная приграничная мразь.

Клитрен скорчил страдальческую гримасу.

– Хочешь, я вскрою ему брюхо? – предложил он. – Вытащу несколько футов кишок и попляшу на них? Обычно помогает добиться результата.

– Нет, тогда будет трудно его перемещать. – Рингил отпустил Финдрича, и тот рухнул на пол. – Просто последи за ним минутку. У меня есть идея получше.

Она разрезала путы и вытащила кляп изо рта ихельтетской шлюхи Марнака, оставила ее плачущей и трясущейся в объятиях Железного Лба и пожелала обоим доброй ночи. Про себя подумала, что девушка немного переигрывает: не считая того, что полукровка пригрозила ей обнаженным лезвием Проблеска Ленты и толкнула – хм, да, грубовато получилось, – она не причинила шлюхе никакого подлинного вреда. Кириатская сталь, взгляд обгорелой дочерна ведьмы – «Посмотри на меня, девочка, ты же не доставишь никаких хлопот, правда?» – и больше почти ничего не потребовалось. К тому времени, когда Железный Лоб появился в дверях, Арчет уже аккуратно связала ее в задней комнате и заткнула рот. Но теперь, стоило полукровке заговорить, шлюха отвела глаза, прижалась лицом к обтянутому кожей плечу Марнака и зарыдала, как будто за ней явился демон из недр Земли.

«Будем надеяться, что добьемся от скаранаков такой же реакции».

Она ушла тем же путем, что и вошла: через окно. Выбравшись на крошечный балкон, перекинула ногу через перила и нашла место в плохо зацементированной кирпичной кладке, куда можно было упереться носком сапога. В такие же щели наверху Арчет впилась пальцами, когда совсем сошла с балкона, а потом проползла по фасаду борделя и скрылась в тени переулка сбоку от него. Там она принялась спускаться, пока не оказалась примерно в четырех-пяти ярдах от мостовой, и неуклюже спрыгнула. От удара при приземлении пошатнулась и схватилась за стену, чтобы не упасть. Лошади у коновязи ржали и фыркали, беспокойно дергали привязанные поводья…

«Глаза!»

Она едва заметила это, выпрямляясь: волчий взгляд – раскосый, янтарный – за плечом…

Арчет резко обернулась. В руках у нее были ножи, Убийца Призраков и Проблеск Ленты, хотя позже она клялась, что не вытаскивала их. Сбалансированная сталь как будто позволила ей увереннее держаться на ногах, принять лучшую боевую стойку…

Ничего.

Переулок был таким же пустынным, как и когда она проскользнула в него пару часов назад, – пыль, песок и какие-то старые тряпки, слишком маленькие, чтобы кто-то подобрал их и применил с пользой. Легкий ветерок подул из темноты мимо нее, чуть задержался на затылке, а потом исчез. Арчет еще пару мгновений постояла на полусогнутых ногах, медленно развернулась, чтобы убедиться, а потом снова выпрямилась, по одной напряженной мышце зараз.

«Нервы».

«Ага, точно».

Она встряхнулась, избавляясь от холодка на шее. Спрятала ножи и вышла из переулка туда, где лошади снова успокаивались. Рассеянно похлопала парочку из них по шее, пробормотала успокаивающие слова на высоком кирском. У дверей борделя вышибала «Оперенного гнездышка», массивный седой маджак с кожаной повязкой на глазу, заметил ее и кивнул. Она легко поднялась по ступенькам навстречу ему – от курсирующего по венам возбуждения чуть кружилась голова – и отсчитала остаток взятки в его протянутую ладонь. Имперская монета – разновидность магии, которой владел Карден Хан; здесь, как он ей сказал, можно было добиться замечательных вещей, имея в своем распоряжении даже крошечную горстку этих кругляшей.

– Мои люди все еще внутри?

Привратник кивнул. Полукровка прошла мимо него, сквозь короткий ряд крашеных суконных занавесок – каждая из которых была тоньше и изысканнее предыдущей, – пока не раздвинула последний занавес из полупрозрачного шелка и не шагнула в наполненную дымом из трубок главную гостиную борделя. Ее появление вызвало легкое беспокойство среди фигур, полулежащих тут и там по всему залу, но большинство из них были слишком поглощены собственными удовольствиями, чтобы удостоить даже такую гостью более чем беглым взглядом. Наверное, кисло подумала Арчет, большинство из них просто приняли ее за фландрейновую галлюцинацию.

Она нашла Селака Чана и Канана Шента с главой шпионской сети посольства: троица распростерлась на ложе из подушек и полуодетой юной женской плоти. Для вида у них имелся собственный кальян, но никто, похоже, не курил. Их глаза были серьезны и внимательно следили за окружающей обстановкой. Чан увидел Арчет, едва она вышла из-за занавесок, ткнул своих спутников и к моменту ее приближения привстал, по мере возможности изображая стойку «смирно».