поэтому надо было не стоять столбом. А пользоваться моментом удачи.

— Бежим! Бегом-бегом! — заорал я что есть сил, схватил Дэнчика за рукав и мы вдвоем рванули обратно в пролом в заборе.

Следом за выкриками, стоило нам немного отдалиться, последовали уже и выстрелы. Бежать дальше было уже без малого опасно, поэтому я нырнул за невесть откуда появившееся каменное ограждение.

— Зашибись погуляли! Курица, нацисты, стрельба, просто красавчик! — кричал я на Дэнчика, все еще сжимавшего пернатое.

От канонады выстрелов уже загудела голова, отчего я схватился за нее, в скорейшей надежде на то, что это просто дурной сон и это вот-вот закончится…

***

— Жеглов, ну ты совсем обалдел?

Проснулся я не столько от женских криков, сколько от чьих-то мокрых прикосновений. Впрочем, мне сейчас было не до таких тонкостей. Ну и дичь же мне приснилась… Знал, что разговоры этих двух несчастных оружейников до добра не доведут. Совячий Третий Рейх, блин, нафиг…

А вот с кудахтающей на все курицей все еще очевиднее — надо мной грозно возвышалась Ольга Дмитриевна. В весьма, скажем так, интересном купальнике. Чего уж там Славя — вот уж от вожатой такого откровенного наряда я точно никак не ожидал. Позади нее стоял Витя и виновато улыбающиеся Федя с Толей.

— Здрасьте, — зевнул я. — А Вы тоже поплавать пришли?

— Какой поплавать! — ругалась Ольга. — Полчаса уже бегаю по лагерю, тебя ищу! Хорошо, что Двачевскую встретила, она мне сказала, что ты, скорее всего, спишь тут на пляже!

— Подумаешь, удрых, — проворчал я. — Тихий час вообще-то…

— Какой тихий час! — взорвалась вожатая. — Уже полдник давно закончился!

— Что? — воскликнул я, тут же принимая вертикальное положение. Нихрена себе поспал. А чего меня не разбудил никто? Какого вообще… Чертовы немцы…

— Того, — Панамка перестала кричать, но грозный вид еще сохраняла. — Ну все, Максим, попал ты.

Что ж, справедливо. Косяк, признаю.

— Понимаю, Ольга Дмитриевна, — кивнул я. — Готов понести наказание по всей строгости закона. Дежурство в столовой?

— Ага, конечно, — фыркнула та. Почему-то при этом коварно улыбаясь. — Так легко ты не отделаешься, милый мой. Я придумала тебе другое наказание.

— Какое? — насторожился я.

— Тебе понравится, — хмыкнула вожатая и протянула мне кипу бумаг. — Держи, косячник. Будешь вместо Никанора Ивановича.

Вместо кого? Я с опаской взял листы. На титульнике гордо красовалась надпись «Сценарий летнего праздника для детей «В поисках сокровища Нептуна». Автор — Банникова О. Д.»

Вашу мать…

***

— Максим, ну проговаривай четче! Понимаю, что не тебе в воскресенье выступать, но у нас-то другая ситуация. Мы сейчас все подстраиваемся под речи Нептуна, а тебя не слышно!

Будто всех предыдущих унижений за день мне мало было, ага. Откашлявшись, постарался принять как можно более пафосную стойку и принялся декларировать:

— Ох, спасибо вам, друзья, ублажили вы царя. За это вам добром я отплачу, золота и драгоценных камней вам целый сундук преподнесу…

========== ДЕНЬ 5. ПОХОД ==========

Тот, кто нашептал Ольге Дмитриевне, будто она гениальный писатель — очень плохой человек. Во-первых, так обманывать девушку само по себе неприлично (чья бы корова мычала), а во-вторых — изгаляться над окружающими таким извращенным образом вообще за гранью дозволенного. Впрочем, я с честью выдержал читку реплик Нептуна. И я очень надеюсь, что это досадное недоразумение будет последним унижением на сегодня. Мое чувство собственного величия и так уже дало трещину.

«Я Царь морской и обожаю приключенья! Люблю я игры, развлеченья. За то, что вы сундук нашли, спасибо вам огромное скажу, и мой морской веселый танец, я вам, ребята, покажу».

Я, конечно, не имел чести видеть вживую товарища Высорогова, но мне почему-то представлялся лысый мужичок лет пятидесяти, невысокого роста, и обязательно с таким солидным животом, который просто не мог не внушать благоговейного трепета перед народной властью. Так что не знаю, насколько в действительности веселым ожидается сие действо, но если мое предположение верно, то танец живота точно будет отменный.

— Come on, please, help me, doctor Dick, I need your love, I feel so sick, I need a kick and you’re so big. Oh, doctor, please, deep, deep, deeper… — напевал я себе под нос. Наушники в домике, а так хоть какое-то развлекалово.

Проходя мимо вотчины рыжих непроизвольно задался вопросом — вот неужели им так сложно было меня разбудить? Не, может они и пытались, я не спорю, разбудить меня — та еще задачка. Но я почему-то больше склонялся к мысли, что девушки коллективно решили, будто будет очень забавно оставить меня, такого беззащитного, на растерзание вожатой.

Ну а что ты хотел? Связался с тремя главными хулиганками лагеря — готовься быть во всеоружии и получать за них и из-за них тумаки от вожатой. Это, так сказать, деловой подход.

Из нашего домика, при приближении, можно было расслышать звуки клубняка. М-да, кто-то совсем не палится. Хотя, после танцев вряд ли у кого-то возникли бы сейчас вопросы о странной музыке, которая сопровождает пионера Дениса Мартынова. Если бы хотели — задали еще бы позавчера.

Странно, конечно, это все. Пара пионеров определенно делает вещи, которые не шибко-то должны вписываться в картину мира местных обитателей, но такое ощущение, будто никому и дела нет. Они, конечно, удивляются для приличия, но, будь я на их месте, моя реакция была бы куда более бурной. Это немного… навевало на определенного рода мысли, но, с другой стороны, я не исключал и того момента, что я просто излишне драматизирую, и стандартная отмазка «это из-за рубежа» на самом-то деле более чем рабочая и вполне устраивает неокрепшие юношеские мозги.

Дэнчик сидел за столом и воодушевленно писал мемуары. Телефон лежал по левую руку от него, исторгая сии дьявольские звуки.

— Тебе норм под музыку-то писать? — спрашиваю.

— Вполне, — отвечает Дэнчик не оборачиваясь, продолжая выводить слова своим размашистым почерком. — Я же не какой-то роман пишу, а так, всего лишь зарисовочки из лагерной жизни на долгую и счастливую память.

Да, если эта тетрадка каким-то образом сохранится после того, как все это закончится, то будет весьма занятно возвращаться к этим записям.

— И много наваял уже?

— Ну так, — он поправляет слезшую на глаз кудряшку, раздражительно тряхнув головой. — А ты где пропадал-то? Панамка мне все мозги после полдника вынесла. А я даже не знал, что ей сказать, я тебя последний раз на пляже только видел, после того, как мы вас разнесли в пух и прах, лежал там, слюни на песок пускал.

Вот надо было ему напоминать лишний раз про этот волейбол? Я вообще не хотел играть,