Как было уже сказано выше, мы не имеем достаточных оснований, идя вслед за А.А. Шахматовым, считать сомнительным принадлежность Мстислава к роду Владимира[712]. Но на юго-востоке в это время выступает одно лицо, которое неизвестно нашим летописям. Речь идет об упоминаемом Георгием Кедрином Сфенге. У Кедрина мы читаем рассказ о походе, предпринятом византийским императором Василием II. Последний «послал в Хазарию флот под начальством воеводы Монга, сына Андроника, который при помощи Сфенга, брата Владимира, того самого, супругой которого была сестра сего императора, покорил эту страну, пленив в первом сражении хазарского царя Георгия Цуло»[713]. Это место из Кедрина вызвало самые разноречивые толкования и поставило в тупик исследователей. Действительно, и сейчас разрешить вопрос о том, кто такой был Сфенг, трудно, и не менее, нежели раньше, но некоторые возможные пути разрешения вопроса мы все же попытаемся наметить.

Прежде всего — откуда исходит нападение на Хазарию, уже в достаточной мере разгромленную походами Святослава? Речь идет, следовательно, не о разрушении сильного государства, а об окончательной ликвидации того, что еще оставалось от Хазарии. Таким образом, заинтересованными в походе могли оказаться, во-первых, Византия, которую торговые связи и стремление к укреплению своих причерноморских форпостов толкали к разрушению отдельных хазарских центров, могущих причинять неприятности «стране Корсунской», а во-вторых — Тмутаракань, для которой остатки хазарского могущества представляли едва ли не большую опасность, чем для Византии.

Отсюда совместные военные действия какого-то русского воеводы Сфенга и византийского воеводы Монга.

Вряд ли в Сфенге можно усматривать начальника русской дружины, отправившейся из далекого Киева. Едва ли Киев послал войско в далекий поход добивать остатки Хазарии. Скорее всего, это был воевода Приазовско-Причерноморской Руси, так как на развалинах хазарского владычества вырастает русская Тмутаракань, и вполне понятно, почему именно русская Тмутараканская дружина стремится к разгрому остатков Хазарии. Она является наследником Хазарии на берегах Азовского и Черного морей, на Нижнем Дону и на Кубани, в степях Северного Кавказа и в предгорьях Кавказа, завоевавшим с оружием в руках это свое право. Поэтому поход Сфенга следует рассматривать как поход Тмутараканской дружины. Мы заранее отбрасываем возможную попытку приписать этот поход шеститысячному отряду русских, посланных в Византию Владимиром, так как действовал он, как это мы уже видели, в других краях, и к тому же у Кедрина речь идет не о составной части византийского войска, а о самостоятельной союзной вооруженной силе, чего не могло бы быть, если отстаивать подобную точку зрения.

Кедрин до известной степени освещает самый темный период княжения Мстислава — с 988 по 1022 г. Поход Сфенга следует приурочить именно к Мстиславу.

Трудно сказать, выступает ли под именем Сфенга сам Мстислав (и византийский источник, исковеркав имя, называет его к тому же братом Владимира) или же это был какой-либо дружинник Мстислава, случайно попавший, услугами Кедрина, в состав княжеской семьи. Как-то невольно напрашивается аналогия между Сфенгом, русским воеводой, по Кедрину, и Сфенкелем, русским воеводой Святослава, по Льву Диакону. Очевидно, имена с корнем «сфен» (Сфенг, Сфенгель) или «свен» (Свенельд), как «Свят», или «Свет» (Святослав, Святополк и т. п.), были распространены среди славянских и норманских элементов русской дружины очень широко. Во всяком случае инициатором похода 1016 г. на Георгия Цуло был не Киев, а Тмутаракань, не Ярослав, занятый в те времена совсем другими делами, а Мстислав. В период борьбы за Киев Мстислав не принимает в ней никакого участия. Его окружение — тмутараканские русские, ясы, касоги, хазары, обезы.

Летопись как-то особенно колоритно рисует его фигуру, выделяя его среди других князей. Мстиславу уделено очень большое внимание в летописном своде Никона 1073 г. В основу характеристики Мстислава Никон положил песни о Мстиславе, с которыми он ознакомился в Тмутаракани[714].

Летопись ничего не говорит о княжении Мстислава в Тмутаракани до 1022 г. Под этим годом «Повесть временных лет» упоминает о походе Мстислава на касогов и знаменитом единоборстве его с касожским князем Редедей, закончившемся победой Мстислава. Победитель берет «именье», жену и детей Редеди, покоряет касогов и накладывает на них дань, а в ознаменование своей победы закладывает в Тмутаракани церковь Богородицы[715].

Этот рассказ подтверждается и другими источниками. В «Слове о полку Игореве» Баян поет песнь «храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред пълки касожьскими». Черкесские предания также сохранили воспоминание о борьбе с тмутараканским князем. В 1843 г. черкес (а летописные касоги и есть черкесы, адыге, которые и теперь называют себя «касох»-ами) Шора Бекмурзин Ногмов собрал эти предания. В них говорится о том, как «князь Идар, собрав кахов и хагеанов и воинов других адыхейских племен, пошел на Тамтаракай». Среди воинов Идара был великан Ридаде (Редядя). Далее летописный рассказ и предание почти полностью совпадают: князь тамтаракайский борется с Ридадей в продолжение нескольких часов и наконец поражает его ножом. Адыхейцы — касоги — отступают. Через несколько лет они мстят Тамтаракаю. Собрав рать и пригласив на помощь осов — ясов, они завоевывают Тамтаракайское княжество.

Есть ряд вариантов этого рассказа и песен с припевом: «О, Ридаде Махо!»[716].

Захват Тмутаракани касогами и ясами, очевидно, был обусловлен уходом Мстислава с его дружиной в Приднепровье, что падает на 1023 г. Возвращение Тмутаракани в состав русских земель следует связать с сообщением Никоновской летописи под 1029 г. о том, что «Ярослав ходи на ясы и взят их»[717]. Этот поход был предпринят тогда, когда Ярослав и Мстислав уже находились в мире и союзе и предпринимали совместные походы. Таким совместным походом и была война с ясами (и касогами) за Тмутаракань. Только имя Мстислава выпало из Никоновской летописи, которая, кстати сказать, только одна сообщает о событиях 1029 г., тогда как все другие, да и она сама, говорят, что в этом году «мирно бысть». «Мирно бысть», по-видимому, потому, что никаких других событий, кроме похода дружины куда-то далеко, не периферию Руси, не было.

В 1023 г. Мстислав «с Козары и с Касогы» двинулся к Киеву. С большим опозданием Мстислав вступил в борьбу за «отень стол», за Киев.

В 1024 г. дружина Мстислава стояла уже под Киевом. Ярослав в это время «сущю Новегороде». Как шел Мстислав к Киеву? Летопись не сообщает ничего о пути тмутараканского князя.

Путей из Тмутаракани в Киев было три: один, по-видимому самый обычный, — морем, вдоль берегов Крыма, по Днепру; второй — менее бойкий, Доном, Сеймом и Десной; третий — сухопутный, степями, как ходил Святослав, а позднее купцы, направляющиеся на Восток по Залозному пути.

Не думаю, что дружина из