в сторону Тонии. Воплощающая Воду глядела в сторону, казалось то, что происходило вокруг, ее не интересовало. Мужчины Круга выглядели довольно спокойными, однако, я заметила, как бледен был Камор. Ему ничего не стоило войти в горящий дом, отдать всю свою магическую энергию, но почти невыносимо созерцать конвоируемых. Но он продолжал смотреть. С легкой усталой усмешкой сидел Аксельрод. Да, из всей ситуации он вышел победителям и смог доказать всему Кругу, к кому надо прислушиваться. «Что бы это ни было — демонстрация силы или хитрый план, но ты должна взять у него пару уроков!» — настаивал холодный внутренний голос, начавший обретать новые властные тональности.

Ряд осужденных выстроился перед трибунами. Никогда доселе я не видела такое огромное количество печальных и одновременно непокорных лиц. Дети пребывали в растерянности, но осознающие происходящее взрослые готовились принять свою участь. Позади них возвышались темные остовы подготовленных костров. Впереди стояла несгибаемая Акшар. Казалось, что ее волосы были зачатком того пламени, что обещал скоро охватить всех присутствующих. Потом она заговорила, и магически-усиленный голос разнесся над площадью:

— Именем Митары Всевышней Благой Триединой богини, я буду говорить.

Толпа, вновь начавшая бесноваться, мгновенно умолкла. Воплощающая Огонь медленным тяжелым взглядом обвела трибуны и остановилась на ложе Круга. Я сжалась, и даже проглоченные слезы остановились, будто она запретила мне реветь. Только горло нещадно саднило. Акшар начала обвинительную речь:

— Великий Город-государство Асмариан издавна славился своей терпимостью к чужакам. Мы никогда не занимались гонениями на ложных богов и их культистов, свято чтя законы милости и прощения Богини. Но наше доверие было предано, а доброта — растоптана. Вы начали попирать наши законы и смеяться над нашей верой, пользуясь своей безнаказанностью. И Митара сказала — «Хватит! Я не потерплю иноверцев в своем излюбленном городе. Своим именем я приказываю изгнать всех отступников!» И наши сердца воспылали, ведомые праведным гневом Богини. Мы предлагали вам покинуть государство или вернуться в веру, но вы затаились и ждали! Вы ждали, чтобы исподтишка нанести нам страшнейшие раны, совершить убийства в священном городе! Во имя чего вы это делали? Даллы⁈ Кто такая Далла⁈ — последний выкрик был обращен к толпе, которая тут же отозвалась воплями и улюлюканьем. — Мы не знаем вашей богини, мы не поклоняемся ей, ибо она — есть ложь. Нет иных богов кроме Митары! Кто испортил ваши мятежные сущности, кто увлек за собой в эту пучину заблуждений и диких сказок⁈ Ваши «Светочи»⁈ Так, где же они, почему не стоят рядом с вами, плечом к плечу⁈ Глупцы, я покажу вам ваших мнимых учителей!

Акшар была прекрасным оратором. С первых же звуков она заставила толпу вслушиваться в каждое свое слово и вела ее, как несмышленого барашка. Ей подчинялись, ее слушали, следовали повествованию, кричали, когда требовалось, и молчали, если она не позволяла. Даже моя дрожь прошла и вернулась лишь со словом «Светочи». Я нервно оглядела осужденных и не заметила знакомых лиц. Значит Анопсис жив! Немного, но мне все же стало легче. Отсутствовал и Поджигатель в сером пальто. До заката оставалось совсем немного.

А потом на площадь ввели троих старцев. Воины подгоняли их копьями как скот, но изувеченные Светочи все равно шли медленно, опустив головы, не встречаясь ни с кем взглядом. Акшар дала знак, и стариков поставили на колени, заставив сложить руки в молитвенном жесте. Знакомая волчья ухмылка промелькнула на лице Воплощающей, когда с каждого старика она сорвала по зеленой шерстяной нитке с маленькой серебряной птичкой. Потрясая зажатыми в кулаке кулонами, Акшар яростно продолжила:

— Эти символы — есть зло в самом коварном его проявлении. Ваша вера искусственна и потому — обречена. Вы отрицаете величие Митары! Вы отрицаете сотворение мира Митарой! Вы кидаете тень на наш город! Но больше вы не посмеете отравлять наш покой своим присутствием, своими речами, своим существованием! Ибо сейчас наша Богиня явит всем свою силу!

Три птички повисли в воздухе, в руке Акшар сверкнул клинок, и женщина полоснула им себя по ладони. Трибуны вздохнули и затаили дыхание. Колдунья стояла, плотно закрыв глаза, держа вытянутую руку на уровне груди. Из сжатого кулака по пальцам обильно текла алая кровь, но девушка этого будто не замечала. Разом кровь и кулоны охватило ярчайшее пламя, осветив пространство вокруг. Через мгновение огонь начал густеть, переливаться и менять свой цвет. Маленькие серебряные птички начали плавиться и слезинками проливаться на мостовую, уничтожаемые грязно-серым огнем. И мне казалось, что они исполняли свою последнюю песнь. Кровь Друидки пламенела зеленым светом, и каждая драгоценная капля нестерпимо сверкала, как ворох самоцветов. Серый — цвет Даллы, изумрудно-зеленый — цвет Митары. Акшар исподлобья смотрела на молчащие трибуны. И она ликовала. И говорила мягко:

— Свободные жители Асмариана, Митара не оставит нас. Она любит каждое свое дитя как самая благородная матерь. И она согласна принять каждого заблудшего обратно. Показав нам свою силу, она покажет нам свое милосердие!

Чуть отойдя назад, Акшар легонько кивнула. И хором заговорили коленопреклоненные Светочи.

— Мы, граждане Великого Города-государства Асмариан, ранее именовавшие себя «Светочами», бедняками и проповедниками лже-богини Даллы, желаем говорить. Чисто и искренне мы раскаиваемся во всех преступлениях, что были совершены нами, в сговоре с нами, под нашим наблюдением или молчаливым одобрением. Мы раскаиваемся в учиненных поджогах, убийствах и попытках уничтожения истинной веры. Своими именами, сердцами и помыслами мы отрекаемся от своей еретической веры и предаем ее забвению. Мы смиренно просим Всевышнюю Благую Триединую богиню Митару о прощении и принятии обратно в лоно Храма. Да будет Митара милосердна к нам.

С широко раскрытыми глазами я смотрела на происходящее и не могла отделаться от ощущения искусственности. Не могли те самые Светочи, стойкие последователи Даллы, вот так, стоя на коленях, жалко просить о снисхождении Митары. Почему они это делают? Я вглядывалась в Акшар, в поисках ответа, но за всегдашней ухмылкой ее лицо оставалось непроницаемым. Мольба осталась без ответа. Друидка продолжила речь:

— Бедняки, служители Даллы совершали поджоги. Круг и горожане, мы вместе, смогли обличить преступников. Но это только начало нашей борьбы. Друиды смогли установить, что уничтожающий огонь был создан некими неизвестными алхимиками, соратниками Поджигателей. Их имена еще не известны, но все они будут обнаружены и наказаны по всей строгости законов нашего государства, — переведя дух, Акшар приступила к заключительной части. — Мы все бесконечно любим Асмариан и богиню Митару. И наша кровь взывает к возмездию. Вчера вечером Суд Ака́н-Вака́с-бат-сиджу́ постановил, что все преступники заслуживают