– Огня?

– Ну да… Костерок бы хоть маленький…

– Что такое костерок?

В голове шумело, но он удивился так, что в мозгу на времяпрояснилось.

– Не знаете, что такое костер? Огонь? У вас не бываетлесных пожаров?

За это время вокруг них собралось с полдюжины мужчин и женщин,с вялым интересом рассматривали его, переговаривались, он видел разинутые вудивлении рты. Затем мужчины один по одному, теряя к нему интерес, началиотходить в сторону, расходиться. Он слышал удаляющееся бормотание, но говорилиуже не о нем, а о сломанной ноге Грабохлыста, о разливе вод у Темного болота, одвухголовой рыбине, которую поймал мальчишка Косых…

Он осматривался с тоской и растущим нетерпением. Воздухнастолько темный и влажный, что в нем хоть плавай, недаром над поляной носятсятакие громадные жуки, попадет сослепу – собьет с ног. Стволы деревьев блестятот влаги, то ли выступившей, то ли осевшей из воздуха. На голову и плечипостоянно каплет, здесь постоянный унылый дождь. Земля вязкая, подошвыотрываются с чавканьем, все двигаются мокрые и блестящие, как громадные слизни.

– Я вам покажу. – пообещал он.

Цветок увязалась за ним, а он побрел между деревьями, искалхоть какие-то камни, чтобы выбить искру, зажечь огонь, научить этих людей огню.Как когда-то их, диких артан, научил кто-то из Знающих и Умеющих. Однако вездедерево, трава, влажная или вовсе мокрая земля, временами – глина, даже песка неувидел.

Да и отыщет он камни… Выбьет искру, но та упадет на мокруюземлю, мокрую траву, насквозь промокшие щепки. Здесь соорудить костер – небывалотрудное дело. Это скорее задача для колдуна, а то и чародея, но не для воина.

Воздух казался ему разреженной водой. Гнилостные испаренияплавали в воздухе желтыми струями, от мокрой земли поднимались запахиразложения, а из покрученных болезнями стволов выступали багровые наросты,похожие на пузыри с гнилой кровью.

Он чувствовал, как лес провожает его взглядами. Иногдазамечал в зелени кустов чьи-то глаза, мелькали тени, дважды совсем близкопроломился неведомый зверь, на Придона пахнуло мощным запахом свалявшейсяшерсти, но еще больше пахло почему-то большой придонной рыбой.

У самого края болота он заметил сгорбленную фигуру. Коряга,который его спас, время от времени тыкал в темную воду длинной палкой сзаостренным концом. Когда Придон приблизился, в воде забурлило, Коряга сторжеством выволок огромную рыбину… сперва она в самом деле показалась Придонурыбиной.

За спиной Коряги уже бились три крупные водяные рыбозмеи.Они подпрыгивали, выгибались, с каждым движением болото все ближе, вот однаплюхнула в воду и скрылась в глубине, вот вторая обрушилась совсем рядом сувлеченным Корягой, а он ничего не заметил. Судя по перепачканной слизью травеи оброненным чешуйкам, он выловил и набросал себе за спину уже десятка два этихчудовищ. Из них к спасительному болоту приближается последнее…

Коряга улыбнулся Придону, лицо пошло мелкими морщинками:

– А, чужак!.. А я смотрю, кто это идет так бесстрашно?Он швырнул, не глядя, рыбозмею себе за спину. Там глухо чавкнуло. Коряга гордоусмехнулся.

– Спасибо тебе, – сказал Придон просто. –Если бы не ты…

– Да ты чё? – удивился Коряга. – Все ж знают,я – дурак! Потому и принес тебя, хотя другой бы бросил.

– Спасибо, – повторил Придон. – А теперьскажи, как мне отсюда выбраться?

Коряга от удивления распахнул рот:

– Выбраться?

– Ну да, – сказал Придон. – Дальше. В другуюдеревню. А еще лучше – сразу в город. Лучше всего – в большой город!

Коряга смотрел с изумлением, потом с великим сожалениемпокачал головой.

– Да, надо было бросить… Теперь ты еще дурнее меня.

Я вон даже и траву топтать не умею. Слышь, чужак, другихдеревень нету! Мы – деревня. И людей других на свете нет. Ты что ж, думаешь,есть еще на свете люди?.. Откуда же взялись бы, только подумай своей дурнойголовой!

– Но я-то взялся, – возразил Придон кротко. Корягана мгновение задумался, почесал в затылке.

– А кто знает, где ты прятался… Может, тебя родилаПерепугица, она в прошлом году с животом ходила, а потом как-то враз перестала.А ты не показывался, чтобы траву не топтать, только ночью вылезал и жрал моюрыбу… То-то теперь вспоминаю, что ее всегда меньше, чем ловил!.. А потом тебячто-то стукнуло, а мы с Голяком на тебя и наткнулись… Надо будет у Перепугицыспросить, она тебя признает. Она все признает, такая она у нас!..

– Сколько я валялся без памяти? – спросил Придон.Коряга воззрился на него в удивлении.

– Сколько? Да просто лежал, вот и все. А потомподобрали.

– Нет, здесь!

Коряга флегматично сдвинул плечами.

– Да кто это знать может И как узнать?

– Ну… ночь и день сменяются… вы же спите когда-то?

– Спать – спим, – ответил Коряга довольно. –Мы спим часто и много!.. А как же? Поспать – это поспать… И ты спал. Много. Дыквсе ж спят много!

Яркое, хоть и вечернее солнце заливало красноватым светомдвор, сад, блистало на уложенной золотыми плитками крыше дворца, из-за чего таказалась похожей на чешую крупного дракона. Воздух застыл, неподвижный, словновода в теплом болоте. Цветные струи ароматов плавали медленно и лениво,колыхались величаво, изгибались так томно, что хотелось почесать им спины.

Из сада доносились изысканные звуки томной песни, ей мягкоаккомпанировали на струнах. Щажард неспешно потягивал вино, усталое за деньтело распустило мышцы. Тихий, как мышь, слуга неслышно подал на серебряномблюде сдобренных винным соусом очищенных раков.

За спиной звякнуло, послышался стук подкованных сапог,бренчание небрежно подогнанного металла. Щажард поморщился, но, когда шагиприблизились вплотную, надел самую приветливую улыбку и поднял голову.

Янкерд вскинул кверху кулак.

– Приветствую государственного человека! – сказалон бодро. – Обремененного государственными… ну, тайнами, делами,заговорами, налогами и прочими интригами.

Щажард лениво кивнул на свободный стул.

– Да ладно вам. Садитесь, промочите горло.

Янкерд сел, бодрый и налитый силой, усы задорно торчаликончиками кверху. Слуга молча поставил перед ним золотой кубок. Янкерд вскинулброви в молчаливом вопросе, сам Щажард прикладывается к серебряной чаше. Щажардмедленно и лениво отмахнулся.

– Пейте, пейте, что за церемонии!..

– Благодарю, дорогой бер.

– Что нового?

– Нового много, – ответил Янкерд. – Но дляменя главное, что срок, данный варвару, заканчивается. Пора готовить свадьбу!