– Я соврал детективам из Мет, как ты велела, – сказал Тревор. – Но мне захотелось узнать чуть больше об этих ваших перезвонах с Газом. Не думаю, что ты будешь ругать меня за это желание. Если я должен лгать полиции, то хотелось бы знать хотя бы часть правды. Иначе становится очень тяжело. Я хочу сказать, тяжело сводить концы с концами. Но ты же это хорошо знаешь. Ведь ты сама – коп.

– А разве мы уже не закончили со всем этим?

– Частично. Но ты ведь знаешь, что любопытство делает с человеком. А в моем случае сработало еще и то, что я женат на копе. В общем, я задумался над этими звонками и понял, что простейший способ забыть о них – это их изучить. Понимаешь, Кловер, у меня было такое ощущение, будто в этой старой башке работает вечный двигатель.

Она слегка прищурила глаза. Ее не обманул его небрежный тон, да он на это и не рассчитывал.

– Все логично, – согласилась она. – В последнее время от тебя потребовалось слишком много всего.

– Рад, что ты меня понимаешь. То есть ты согласна с причиной, по которой я стал изучать твой перезвон с Газом, пытаясь понять, почему мой телефон использовали так часто.

– Когда Финнеган…

– Все это я уже слышал. Кстати, я прекратил все это «наблюдение» за Финном, которое организовали вы с Раддоком. – Он сделал в воздухе жест, означающий кавычки, что не укрылось от внимания Кловер.

– Так мы что, опять возвращаемся к тому же самому? – спросила Кловер. – Я вся горю от нетерпения и желания почувствовать Газа между ног, а Газ изнывает от жажды туда попасть? А свои свидания мы назначаем с помощью твоего телефона…

– По-моему, я этого не говорил, Кло… Но вот что пришло мне в голову: создается впечатление, что ты сама хочешь, чтобы я это сказал.

– Я хочу только, чтобы ты говорил то, что думаешь.

– А если это так, то что такого натворил Финн, чего я не должен знать?

Кловер отвернулась. К проходной подъехала машина. ЗГК рассматривала ее так, как будто у нее было задание следить за ней. Из машины вылезла женщина средних лет с сумкой таких размеров, что сразу было ясно, что ей предстоит тщательный досмотр. Если б речь шла о тюрьме, то в сумке наверняка бы оказался «торт королевы Виктории»[225], в котором был бы запрятан лом.

– Я не знаю, что еще сказать тебе, Трев. – Кловер тяжело вздохнула. – Мы с тобой все талдычим об одном и том же. Мне больше нечего тебе сказать.

– А ты попытайся вспомнить начало марта.

ЗГК повернулась к нему. Она выглядела искренне озадаченной.

– Это когда начались ночные звонки Газа на мой мобильный, – продолжил ее муж. – Если б вы с Газом так беспокоились о Финне, то один ночной звонок в день начиная с начала марта выглядит вполне логично. Но если у всех ваших перезвонов была причина и имя ей действительно «Финн», то я хочу знать, и немедленно, что именно он натворил.

– Я не знаю, в чем ты пытаешься обвинить меня и за кого ты меня принимаешь, но мне кажется, Тревор, что сказано уже вполне достаточно, – сказала Кловер, берясь за ручку двери и нажимая на нее.

– Не совсем. Ведь мы еще не поговорили о твоем телефоне.

– Не думаю, чтобы это что-то нам дало.

– Ты так полагаешь? Я спрашиваю это потому, что Газ Раддок шесть раз звонил на твой номер двадцать шестого и двадцать седьмого февраля. А потом звонки полностью прекратились и шли только на мой телефон. То есть или что-то произошло накануне или двадцать шестого февраля, или вы с Газом договорились не звонить друг другу, если не можете воспользоваться моим мобильным.

– Да. Конечно. Думай что хочешь. – Кловер с отвращением покачала головой. – Мы ведь уже много раз говорили об этом. Мне нужен более молодой мужчина, потому что ты меня не удовлетворяешь. Ты это хотел услышать?

– Я хочу услышать правду. И если Финн что-то натворил, то я хочу знать – что именно?

– Да что, ради всего святого, он мог натворить?

– У Дрюитта же были сомнения, а? Наркотики, алкоголь, малолетки… что там еще? Речь идет об этом?

– Тревор, ради бога, мы же оба знаем, что все это полная ерунда. Или тебе надо напоминать, что информация о том, что Йен Дрюитт хотел переговорить с нами, исходит только от Газа?

– Ты что, хочешь сказать, что Газ хочет по каким-то причинам подставить Финна?

– Я не знаю! Знаю только, что жизнь Финнегана в Ладлоу совсем не походила на ту, о которой он нам рассказывал. Финн много пил, курил «травку», пропускал лекции и занятия. Может быть, перешел на более тяжелые наркотики. Газ рассказывал мне обо всем, что с ним происходило. Так что, может быть, после смерти Йена Дрюитта он подумал… да бог знает, о чем думал Газ, потому что я не позволяла ему даже упоминать об этом, понятно? Но мне приходилось отвечать на его звонки, поскольку они касались Финна. Ты хоть понимаешь, в какой ситуации я оказалась?

Тревор придерживал последнюю порцию информации, потому что не хотел о ней думать, не говоря уже о том, чтобы упоминать о ней. Но сейчас он понял, что час настал.

– В ночь, когда умер тот парень, было три звонка, Кловер. Я проверил даты.

– Ты это о чем?

– Один звонок от тебя Газу и два звонка от Газа тебе. В ту самую ночь, когда умер Йен Дрюитт.

Кловер уставилась на мужа. А потом открыла дверь. Он подумал, что она вылезет, так ничего и не сказав, но ошибся.

– То есть, если я правильно понимаю, ты считаешь, что это было совсем не самоубийство, а умер он или от моей собственной руки, или по моему приказу? Так? – Кловер замолчала. Не услышав его возражений, она продолжила: – Ты за кого меня принимаешь, Тревор?

Ответ вырвался у него совершенно неожиданно.

– Не знаю, – произнес он. – И это самое ужасное, Кло.

Ладлоу, Шропшир

– Я знала, что он замазан, – сказала Хейверс, когда они припарковались в Тимсайде, забравшись двумя колесами и большей частью «Хили Элиотт» на тротуар. Подождав, пока проедет машина, они перешли улицу.

– Не думаю, что у нас есть основания для таких заявлений, Барбара, – заметил Линли. – Может быть, немного испачкался, но «замазан»… До этого мы еще не дошли.

– Но вы сами подумайте, инспектор. Следы на полу; то одетые, то снятые наручники; анонимные телефонные звонки; камеры наружного наблюдения, которые отключаются на двадцать секунд, а когда включаются, то смотрят уже не в ту сторону; девушки-студентки, которых по непонятной причине возят по городу; обзвоны пабов; женщины, которых пользуют… Вам еще что-то нужно?

– Начнем с того, что нам нужно понять, почему прошло девятнадцать дней между анонимным звонком и смертью Йена Дрюитта. При этом мы не должны забывать: этот период завершился по приказу матери Финнегана. А после этого нам надо разобраться в том, что все это значит.