К моему дому мы подъехали до того, как успела разыграться гроза, и даже успели забежать в магазинчик неподалеку, чтобы купить кое-какие продукты. Яр при этом по привычке решил взять тяжелый пакет у меня из рук, а я машинально отдала его, вызвав у продавщицы весьма удивленный взгляд. Обычно в парах поступали наоборот.

– Она феминистка, – пошутила я.

– У него спина болит, – сказал Ярослав одновременно со мной. Женщина за прилавком еще раз странно на нас посмотрела, а я все-таки забрала пакет себе, понимая, что в теле мужчины есть свои плюсы, например, сила. Зарецкий лишь одарил меня весьма выразительным взглядом.

Едва мы подошли к подъезду, как хлынул холодный ливень. В темно-синем, с каким-то зеленоватым отливом небе засверкали тонкие нити молний. Гром загремел так, что казалось, будто тучи сталкиваются прямо над нашими головами.

Нормальные люди попытались бы поскорее спрятаться от дождя и ветра в подъезде, однако мы с Ярославом, не сговариваясь, остановились. Я без страха смотрела на молнии, разрывающие темные грозовые облака напополам, – их отлично было видно из-под козырька подъезда. Грозы я любила – в них чувствовалась незримая мощь, которая всегда меня завораживала. Они не пугали меня, как Алену, которая безумно боялась грома и молний, и не оставляли равнодушной, как Ранджи, которая, если нужно было, могла идти по улице даже в самый сильный дождь, не думая об укрытии. Они околдовывали и, кажется, даже придавали сил.

Ярослав тоже не боялся и не сторонился грозы. Он с немым восхищением смотрел на небо, пытаясь поймать молнию на объектив своего телефона.

Ветер кружил вокруг нас, завывая и хлеща по лицам, вода обрушивалась с почерневшего неба серой стеной, превращая дороги в реки, гром разрывался снарядами, заставляя срабатывать сигнализации на машинах во дворе, а молнии одна за другой озаряли тучи желтоватым ярким светом.

– Ничего себе, – восхищенно проговорил Ярослав, не отрывая взгляд от туч. Ему удалось заснять парочку молний, и на фотографиях это выглядело эффектно.

– Любишь грозы? – спросила я, полной грудью вдыхая свежий, пропахший дождем воздух.

– Люблю, – признался он. – Я вообще люблю природу.

А я вдруг подумала, что мы не такие уж и непохожие.

В подъезде нам все-таки пришлось укрыться – вода, которой становилось все больше и больше, подобралась к нашим ногам. Конец грозы мы наблюдали уже из окна подъезда. И ко мне домой пришли умиротворенные увиденным.

– Мы с Тамарой ходим парой? – выглянул из кухни Дан, который, как любой другой нормальный человек, любовался грозой из дома, сидя на подоконнике и попивая горячее какао, чей аромат разносился по всей квартире. Он явно не ожидал вновь увидеть Зарецкого, то есть меня.

– Мы не ходим парой, мы и есть – пара, – устало ответил Ярослав.

– И как, больше не расставались? – насмешливо спросил Дан.

– Нет, – отрезал Зарецкий и добавил, глядя на меня: —Куда я денусь от моего котеночка? Ну-ка, помурлыкай для меня, милаш.

Вот же скотина.

– Мур-мур, – послушно ответила я. – А теперь ты для меня, кошечка.

Ярослав противно замяукал, явно издеваясь над моими голосовыми связками. Я погладила его по голове, заслужив еще один весьма внимательный взгляд от друга.

Даниил лишь головой покачал, наблюдая за нами. Он то ли не верил в наши отношения, то ли не мог в них поверить, и я его отлично понимала. Дан прекрасно знал, что раньше я Зарецкого терпеть не могла, и ему было крайне странно наблюдать за тем, что я теперь мяукаю для него.

– Снова у нас ночевать будет? – спросил Дан у Зарецкого, имея в виду меня.

– Снова, – уныло кивнул он и сказал, обращаясь ко мне: – Не забудь позвонить маме и предупредить ее, что остаешься здесь.

– Позвоню, – пообещала я.

Дан одарил нас еще одним весьма удивленным взглядом. В его глазах наши отношения были крайне странными. Однако друг ничего не сказал, а, пригласив нас на кухню пить какао, удалился. В прихожей мы остались вдвоем.

– Иди в мою комнату и переоденься, – прошипела я. – Вещи на спинке стула.

– Мне и так хорошо, – стал тут же спорить Зарецкий.

– Быстро! – легонько подтолкнула я его к двери.

Ходить в уличной одежде в квартире мне никогда не нравилось.

Яр дернул плечом и ушел, громко хлопнув дверью. А я направилась мыть руки, прихватив пакет из магазина.

Друг сидел на подоконнике, вытянув длинные ноги, а на столе стояли две высокие кружки с горячим какао и вазочка с печеньем. Заботливый.

– Какой ты хозяйственный, – с усмешкой заметил Даниил, наблюдая, как я методично вытаскиваю из пакета покупки.

– Какой есть, – не стала спорить я. – Не оставлю же я Настеньку голодной.

– Не переживай, я ее кормлю. Кстати, я видел вас из окна, – заявил Дан. – Вы зашли в подъезд и двадцать минут поднимались в квартиру. Вопрос – что вы делали все это время?

– Стояли под козырьком и наблюдали за грозой, – честно ответила я.

– Понятно, – почему-то ухмыльнулся Дан, сделав какие-то свои выводы. – Только в следующий раз можно и домой прийти. Я понимаю – любовь и все дела, но тут удобнее.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.

– Не притворяйся, что не понял, – хлопнул он меня по плечу.

В это время на кухню пришел Ярослав, который почему-то переоделся не в домашнюю одежду: шорты и футболку, которые дожидались его на спинке стула, а в невесомый алый халатик из тончайшего струящегося атласа, с кружевом и глубоким запахом. Халатик был коротким и довольно-таки вызывающим. Зарецкий то и дело одергивал подол вниз и выглядел довольно глупо.

Это атласное чудо, которое я еще ни разу не решилась надеть, мне презентовала Алена на прошлый день рождения. Она привезла его из Франции, купив в бутике изысканного нижнего белья для женщин, и я с трепетом открывала фирменную коробочку с логотипом известного бренда. Алена намекнула, что сие одеяние предназначено для соблазнения любимого, и от души пожелала мне поскорее найти мужчину всей жизни. Халатик я надевала лишь однажды, когда вертелась перед зеркалом после дня рождения. Алый цвет я любила более всех, однако по дому ходить в подобном наряде не решалась, оставив его для более подходящего случая. Для того самого мужчины.

– Ого, – только и сказал Дан, которого это, кажется, развеселило. – Наська, ну ты даешь! Цени, – обратился он ко мне. – Это она для тебя так оделась.

– Переоденься, – ледяным тоном попросила я, окинув взглядом голые ноги.

– Не хочу, – заартачился Зарецкий. Он взялся за подол двумя пальцами, как маленькая девочка, и покружился на одном месте. – Я же красавица?

– Ты идиотка, – вырвалось у меня.

В это время раздался звук домофона, и смеющийся Дан пошел открывать. Я мимолетом подумала, что пришли Олег и Алсу.