ян, чужих не было, все замерли, ожидая ответа. По их кварталу давно распространилась новость, о том, что юный принц из России забирает на учёбу из Кореии своих кадетов из школьного клуба и невесту. Что все они будут учиться не где ни будь, а за кромкой, в настоящей Академии Волшебства. И вот теперь, такая новость. Маленькая Миа, эта не блистающая красотой и удачей девочка. Тоже может стать звездой их улицы. Может получить очень престижное образование, открывающее дорогу в горние выси.

Женщина порывисто встала, нервно вытирая руки передником.

— Я сейчас. Только угольный брикет поменяю, — засуетилась она.

— Мама? А как это компаньонкой? — маленькая девочка, в форме младшей школы, затеребила рукав сидящей за соседним столиком молоденькой женщины, — она с ней играться будет?

— Компаньонка — Тэгю встав поклонился женщине, которая затруднилась с ответом, — это наёмная служащая, в чьи обязанности входит развлечение хозяйки, участие в поездках и учёбе, обеспечение быта и исполнение мелких поручений.

— А ещё, — Юн Ми осмотрела присутствующих, — Моя подружка, может стать Слугой Рода моего жениха, когда я выйду за него замуж. Вот.

Тишина так и не ушла из небольшой уличной забегаловки. Присутствующие перемалывали жерновами своих мыслей новость, ожидая решение матери Мии.

Впрочем, та не стала заставлять ждать себя долго. Войдя под полог уличной палатки, женщина приставила к стенке переносной печки, железные щипцы, стряхнула с волос капельки воды и обернувшись. Решительно взглянув в глаза ожидающих, громко произнесла: — Всем соджу за счёт заведения. Моя дочь едет учиться.

Тэгю обессиленно сполз на пластиковый стул, жадно хватая ртом воздух, он и не заметил, как задержал дыхание. Новость действительно была великолепной. Ведь он не покинет Мию. Они теперь смогут встречаться.

* * *

— Полчаса, полёт нормальный, — тихонько пробормотал я себе под нос, чтобы вздрогнуть от собственных слов. По спине протянуло неприятным холодком. — Так и накаркать недолго.

Тяжёлая машина уверенно держала курс за подпрыгивающим клубком, который в свою очередь, уверенно держал курс на снежные пики гор, которые и не подумали приближаться. Напряжение первых минут покинуло, как это всегда бывает на незнакомой дороге, я уже успел успокоится. Мысли начали медленно течь, перескакивая с одной темы на другую. А самое главное, в душе появилась твёрдая уверенность, что нам удастся, выбраться с этого жуткого места, домой, как Вася сказал в нижний мир, до дому до хаты, так сказать.

Мысли лениво свернули к холму с деревом на вершине, и зелёным уродам решившим пустить кровь, мне любимому. Вот интересно это были орки или нет. Вроде тоже зелёные, клыкастые. Ну а то, что носа нет и чешуя, так почему бы и нет. Много я орков в своей жизни видел? Ни одного. Вот. Змея решили разбудить. Черти.

Так. Стоп. Чертей я как раз видел. Они…

— Воздух — раздался, в интегрированном в шлем наушнике, голос кота, — Вижу три объекта на четырнадцать часов, летят в нашу сторону.

Когда Вася надел шлем я не видел, и даже предположить не мог, что мы подключены к бортовой сети, но эти мысли быстро исчезли из моей головы оставив за собой медленно расплывающийся образ кота, с кевларовым шлемом на голове. Глаза нашли три точки в верхнем правом углу лобового стекла. Привычным напряжением, приблизил объекты, которые при приближении оказались тремя странными птицами. Три тётки, а именно так они и выглядели, лица женские, хищные, нос крючковатый, как у киношной бабы яги, торчащие из за тонких губ острые клыки. Развевающиеся на ветру лохмотья, кожистые крылья, как у нетопыря, бьют по воздуху, в руках, явно оружие, похожее на арбалеты. Ноги не разобрать, толи, штаны, толи треплющие ветром, юбки.

— Вася к бою, — тангенты не было, и нажимать мне было нечего, но осапоженый котэ меня услышал, коротко буркнув в эфир.

— Принял.

— Ты главное первым не стреляй, — решил уточнить, случаи они всякие бывают. Мало ли лицо злое и нос кривой. Может у местных это эталон красоты, — мало ли. Может мимо пролетят.

Не пролетели. Когда три силуэта скрылись за стойкой кабины, не дав более себя видеть. Сверху, гулко, в три патрона, бухнула очередь, а броню крыши пробил железный наконечник стрелы.

— Ну ни хрена себе, — только и выдохнул, в безмерном удивлении. Тут броня не каждая пуля возьмёт, белорусы они такие, дерьма не делают. А тут стрелой. Из арбалета.

— Короткая, — голос в ухе заставил вжать в полик педаль тормоза.

Сверху загрохотала очередь, считай на расплав ствола.

— Минус две единицы, — спокойный голос, притушил горение адреналина в моей крови, — третья дама, перейдя на третью космическую уматывает на юго-запад.

— Где сбитые упали видишь, — умом я понимал, валить надо, но пробитая броня крыши покоя не давала, — командуй штурман. Нужно глянуть.

— Правее на пятнадцать градусов и метров сто вперёд.

— Принял, — я переключил передачу, плавно трогаясь. Глаза зашалили по пеплу. Нить клубка никуда не делась. Так и светится ломанной линией, указывая нам маршрут, — ты главное не исчезай ни куда, мы быстренько.

Странно, Вася никак не отреагировал на мою фразу, мог ведь и на свой счёт принять.

Тушку горбоносой красавицы увидел в последний момент, с трудом удержав машину от наезда на разорванное пополам тело женщины птицы. Двенадцать с половиной миллиметров это вам не там, раненных не бывает.

— Вася контроль периметра, — прокричал, выпрыгивая из-под защиты брони. Кот не ответил, я же, впившись глазами в кратер, оставленный телом в толстом слое пепла, поспешил к узнаваемой дуге арбалетных плеч.

Легкое, на удивление технологичное оружие, ложе явно костяное, с вставляемым внизу магазином на пять стрел, с наконечниками из блестящего золотом металла. Глаз зацепился за порванную перевязь, тянущуюся от оторванного крыла в гущу пушистого пепла. Потянув, вытянул разгрузку на пять магазинов. Странный материал. Похож на эпоксидную смолу…

— Вася лови, — Я хотел бросить коту магазин, и только сейчас повернувшись к броневику увидел повисшего на пулемёте фамильяра, голова в каске безвольно висит, ствол пулемёта поднят вверх, с приоткрытой пасти свисает тоненькая струйка крови. — Мать! Вася!

Запрыгнуть на капот и крышу, доли секунды, растянувшиеся в вечности. Мой фамильяр, неубиваемое по идее