Руководители высшего звена как в Соединенных Штатах, так и в Китае не раз выражали свою решимость сосуществовать в открытом Азиатско-Тихоокеанском регионе без каких-либо исключений, уважать жизненные интересы друг друга. В этих их чаяниях к ним присоединяются другие азиатские страны, многие из которых являются значимыми по праву державами. Эти страны будут отстаивать право развивать свои возможности во имя собственных национальных интересов, а не как часть соперничества с державами, не входящими в этот регион. Они не рассматривают себя ни в качестве составных частей американской политики сдерживания, ни в качестве восстановленной системы китайских данников. Они будут стремиться к добрым отношениям как с Китаем, так и с Соединенными Штатами, и будут отвергать нажим, заставляющий «выбирать» между ними двумя.

Могут ли страх чьей-то гегемонии, присущий Соединенным Штатам, и кошмар боязни военного окружения, преследующий Китай, быть излеченными? Можно ли найти некое пространство, где обе стороны смогли бы достичь своих целей в плане безопасности без милитаризации своей стратегии? Сможет ли соперничество между ними осуществляться преимущественно в политической или экономической областях? В чем возможен крайний предел между конфликтом и отказом от конфликта между великими державами с глобальными возможностями и различными, даже частично противоречащими друг другу устремлениями, как стоящие перед ними требования времени способны сочетаться в условиях неизбежного пресса текущих событий?

То, что Китай будет обладать большим влиянием в окружающих его регионах, вполне естественно в силу географического фактора, ценностей и истории. Однако пределы влияния зависят от обстоятельств и политических решений. Эти нюансы определяют, приведет ли неизбежный поиск возможностей установления влияния к отрицанию существования или исключению других обществ.

На протяжении жизни почти двух поколений американская стратегия опиралась на местную региональную оборону американскими сухопутными силами — большей частью для избежания катастрофических последствий всеобщей ядерной войны. С того времени отношение конгресса и общественное мнение заставляют отказываться от подобных обязательств во Вьетнаме, Ираке и Афганистане. А сейчас финансовые соображения еще больше ограничивают масштабы применения такой стратегии. Поэтому американскую стратегию перепланировали с территориальной обороны на навязывание неприемлемых рисков потенциальным агрессорам, хотя и не обязательно в географической точке нападения. Это требует сил, способных на быстрое реагирование и действия в любой точке планеты, за исключением создания баз вокруг границ Китая. Пока нет четкой ясности, достижима ли хотя бы первая цель оборонной политики, зависимой от бюджетных ограничений.

Точно так же как китайское влияние на окружающие страны может дать толчок опасениям относительно его доминирования, точно так же попытка отстоять традиционные национальные интересы Америки может восприниматься как некая форма военного окружения. Обе стороны должны понимать нюансы, с чьей помощью вполне очевидные традиционные и вполне очевидные «рациональные» действия способны вызвать глубочайшую озабоченность другой стороны. Они должны признать — некоторая доля соревновательности неизбежна и имеет право на существование, но должна проводиться в определенных рамках. Они должны совместно стремиться к ограничению сферы проведения мирного соревнования друг с другом. Если это будет сделано умно, можно будет избежать как военной конфронтации, так и стремления к доминированию; если нет, станет неизбежной эскалация напряженности. Задача дипломатии — определить это пространство, расширить его по мере возможности и не допустить того, чтобы двусторонние отношения стали заложником тактических и внутренних обязательств.

Урегулирования кризиса будет недостаточно для поддержания отношений такого глобального характера, отягощенных таким разноплановым прессингом как внутри этих стран, так и между ними самими. В предыдущих главах этой книги я предложил концепцию создания Тихоокеанского сообщества и высказал надежду на способность Соединенных Штатов и Китая выработать чувство общности целей, по крайней мере по нескольким проблемам, представляющим общий интерес. Эта общая цель могла бы в конечном счете принять форму совместной эволюции двух обществ, развивающихся на параллельных, хотя и не совсем идентичных курсах.

Структурная опасность миру во всем мире в XXI веке лежит в создании закрытых блоков в западном и восточном полушариях (или по крайней мере в его азиатской части), чье соперничество повторит в глобальном масштабе игры с нулевыми результатами, вызвавшие пожары в Европе в XX веке.

Мировой порядок, существующий в настоящее время, создавался без китайского участия. Отсюда Китай чувствует себя не так сильно связанным правилами создания того, в чем он не принимал участия. Там, где результат не соответствует китайским предпочтениям, Пекин задействовал альтернативные формы взаимодействия, такие как специальные каналы расчетов в валюте, установленные с Японией, Бразилией и другими странами.

В период, когда одновременно происходит так много разных сдвигов, создание новых моделей международного порядка становится неизбежным. И все же, если такой пример сепаратных форм взаимодействия войдет в постоянную практику и распространится на многие сферы деятельности, может возникнуть новый мировой порядок в противовес существующему. Таким образом, единой целью совместной эволюции стало бы обеспечение объединения усилий Соединенных Штатов и Китая друг с другом и с другими государствами для формирования согласованного миропорядка. Отсутствие общих целей, согласованных правил сдержанности, официально узаконенное соперничество способно разрастись сверх меры и намерений сторонников такого подхода. В эпоху, когда нарастает беспрецедентный наступательный потенциал и технологии вторгаются в различные сферы жизни, плата за неудачу может быть весьма значительной и, более того, невосполнимой.

Цель совместной эволюции или Тихоокеанского сообщества не может быть достигнута, если одна из сторон воспринимает задуманное предприятие преимущественно как более эффективный путь нанесения поражения или подрыва позиции другой стороны. Нельзя систематически бросать вызов ни Китаю, ни Соединенным Штатам, чтобы они этого не замечали, а в случае, когда они обратят на это внимание, они будут пытаться — и как крупные державы будут иметь такую возможность — оказывать сопротивление. Усилие по совместной эволюции требует от обеих стран — и Соединенных Штатов, и Китая — посвятить себя подлинному сотрудничеству, найти путь для связи и соотносить свое видение друг друга и остального мира. Одна сторона не может идти по этому пути в одиночку. Предпосылкой для этого должно стать серьезное обязательство руководителей обеих стран, рассмотренное и принятое их правительствами как первоочередное дело. Некоторые предварительные шаги в этом направлении уже предпринимались. Например, Соединенные Штаты присоединились примерно к десятку других стран, начав переговоры о «Транс-Тихоокеанском партнерстве» (ТТП), пакте о свободной торговле, соединяющем Северную и Южную Америку с Азией. Такая договоренность могла бы стать шагом в направлении создания Тихоокеанского сообщества, поскольку ослабила бы барьеры между наиболее продуктивными, динамично развивающимися экономиками мира с богатыми ресурсами, соединив две стороны Тихого океана в совместных проектах. Президент Обама пригласил Китай присоединиться к ТТП. Однако условия присоединения, судя по разъяснениям американских представителей и обозревателей, порой выглядят как некое требование фундаментальных изменений во внутренней структуре Китая в качестве предварительного условия. При такой постановке вопроса ТТП может рассматриваться в Пекине как часть стратегии по изоляции Китая. Китай со своей стороны предложил альтернативные образования, продемонстрировав параллельные тенденции. Он провел переговоры с АСЕАН о торговом пакте и начал дискуссию о торговом соглашении между Китаем, Японией и Южной Кореей.