Так и случилось. Крейсировавшему в Средиземном море мавританскому адмиралу ибн-Румахису попались у берегов Италии в 948 году «четыре зародыша Талмудического плодотворного духа», как их ласково именует Грец. Эти «зародыши», т. е. четыре озверелых Талмудиста – Шемариа, Хушиэль, Натан бен-Исаак Коген и Моисей бен-Ханох были отправлены сурским иешиботом к богатым евреям других стран за деньгами в виду приближавшейся грозы – персов. Недолго думая, ибн-Румахис распродал своих «зародышей» в Каир, Каируан, Нарбонну и Кордову. Все четверо… основали иешиботу.

Однако, столь нетерпеливо ожидаемым, действительным «гением» талмудологии оказался лишь один из них – рабби Моисей бен-Ханох. Он не только заложил основы «величайшей» академии в Кордове, но достиг того, что мудрый калиф Хаким взял его под свое покровительство и чуть ли не сам решил учиться Талмуду. Объединяя в своем лице достоинства гаона и экзиларха (эшмалотарка) и прославившись на весь еврейский мир, рабби Моисей умер, благословляемый Израилем в 1015 году. Лучший из его учеников Самуил га-Леви, унаследовал ему в сановном звании «раба» или верховного раввина, а уже в 1027 году был всенародно провозглашен нагидом, т. е. князем испанских евреев. С него именно, как с туземца, а не пришельца, ведут евреи счисление «святых» раввинов в Испании. Авторитеты в этой области – дон Хозе Родригес де-Кастро и Эммануил Абоаб – разделяют по «рабам» или «раббаним» всю последующую историю испанских евреев на девять эпох, перечислять которые излишне. Отметим разве, что кроме Моисея бен-Ханоха, основателями еврейско-испанской культуры почитаются: андалузский грамматик Бенахем бен-Сарух и творец художественной формы для еврейской поэзии Дунаш ибн Лабрат. «Солнцем» же, согревавшим первые Талмудические всходы в Испании, был сносившийся с хазарами банкир и министр калифа Абдулл-Рахмана III Абу Юсуф Хаздаи бен-Исаак ибн-Шапрут. Как они, так и другие «раббаны» или «рабы» оставили тысячи сочинений в разъяснение и дополнение «божественного» Талмуда.[134]

В 1492 году последний «князь испанских евреев» Исаак Або аб, гаон, более известный под сокращенным именем Раби, ушел в Португалию, где, впрочем, скоро и умер. Другие прославленные раввины этого времени также рассеялись в разные стороны: раб Иосиф Уриэль и раб Сим Тоб удалились в Африку, где основали иешибот в Феце; раб Иосиф Песко поселился в Константинополе; раб Самуил Серальво – в Каире; раб Иаков де Раб – в Шахете (Палестина) и, наконец, раб Иегуда Абоаб – в Альказарквивире, в Африке же.

«Взор с удовольствием, – повествует Грец, – переносится от упадка, одеревенелости и внутренней дряхлости восточных евреев на свежие, цветущие общины по Гвадалквивиру и Гвадиане. Силы, полные юношеского огня, развивались по эту и по ту сторону (Гибралтарского) пролива (Andalus и Maghreb) и довели еврейскую культуру до такого блистательного состояния, которого она еще никогда не имела в послебиблейские времена. Благосостояние Кордовской общины дало ей возможность сделать столицу фокусом всех стремлений. В Кордове жило несколько тысяч богатых еврейских семейств, которые могли соперничать с арабами в гордой любви к великолепию. Они одевались в шелк, носили дорогие тюрбаны, владели роскошными экипажами. Они ездили на конях с развивающимися султанами, усвоили рыцарские манеры и величавость, которыми с выгодой отличались от евреев других стран»…

Спрашивается, откуда явилась эта благодать?

Увы, сам Грец не может скрыть того, что «многие из евреев были своим счастьем обязаны преимущественно работорговле. Покупая рабов и перепродавая их калифам, сыны Израиля непрерывно увеличивали блеск и роскошь, калифы же из этих рабов мало-помалу составили свою лейб-гвардию»…

Да и не одну «лейб-гвардию», конечно…

Так вот он, венец «божественной» премудрости испанских евреев, как ее величает тот же Грец!..

II. Франция. Сюда евреи успели попасть из Италии и Германии, а отчасти, пробираясь через Пиренеи. Промышляли они все тем же, за что, в свою очередь, неоднократно подвергались изгнаниям. Никогда, однако, не каялись они, а возвращаясь, начинали сызнова. Для характеристики, возьмем хотя бы следующий пример. «Время царствования Людовика Благочестивого (1119–1180 гг.), – говорит еще раз Грец, – было для евреев золотым веком, какого они не видели в Европе ни прежде, ни после. Императрица Юдифь, вторая супруга Людовика и всемогущая повелительница его сердца, питала чрезвычайную склонность к еврейству. Одаренная дивной красотой и редким умом, императрица, которую друзья не могли вдосталь превознести, а враги вдоволь унизить, глубоко чтила героев израильской старины. И когда ученый аббат Фульды Рабаиус Мавр вознамерился заслужить ее благорасположение, то не нашел вернейшего средства, как посвятить ей свою обработку книг Эсфири и Юдифи, сравнив ее с этими еврейскими героинями. Камерарий Бернгард, истинный правитель государства, был также благосклонен к евреям. Добродушный, но бесхарактерный император Людовик осыпал евреев необыкновенными знаками своего благоволения. Он принял их под свое особое покровительство и не терпел, чтобы их обижали бароны или духовенство. Пользуясь правом свободно разъезжать по всему государству, евреи могли, вопреки неоднократным каноническим постановлениям, свободно торговать невольниками, покупать рабов за границей и продавать их в пределах государства. Духовенству воспрещалось допускать рабов к крещению, а, следовательно, к освобождению. В угоду евреям, базары были всюду перенесены с субботы на воскресенье. Телесное наказание еврею могло быть назначено не иначе, как иудейским же судом. Евреи не подвергались ордалиям. Торговлю они могли производить безгранично, не внося пошлин заранее, а только обязываясь ежегодно или в два года раз давать казне отчет о своих доходах. Игнорируя многие постановления соборов, евреи являлись откупщиками податей и, стало быть, приобретали некоторую власть над христианами. Наконец, специальное должностное лицо (Tagister Judaeorum) было обязано блюсти и охранять данные евреям привилегии. Располагая свободным доступом ко двору, евреи сносились непосредственно с императором и близкими к нему людьми. Родственницы императора одаривали евреек драгоценными одеждами, чтобы доказать свое почтение и привязанность. Придворные же кавалеры и дамы просили у евреев благословений и молитв…»

Таков был «золотой век» сынов Иуды во Франции, а они ей заплатили по-своему, тем, что, не ограничиваясь импортом рабов, на который имели право, делали евнухов из самих французов и экспортировали их в арабские гаремы, в Испанию. Вообще же говоря, можно себе представить, насколько «золотым» был этот жидовский век для коренных подданных Людовика Благочестивого… Знаменитый трактат современника, Лионского епископа Агобарда, «De insolentia Judaeorum» «О наглости жидов» является примерной тому иллюстрацией.