– Ты выбрал для себя благородную профессию. Ты самоотверженный. – Она не смогла бы работать хирургом. Бросаться разрешать критические ситуации, имея блестящее образование и колоссальный опыт за плечами и зная, что этого не всегда бывает достаточно. – Большинству людей не нужно решать вопросы жизни и смерти, но мы благодарны тем, кто это делает. – Подойдя ближе к нему, она провела руками вниз по его плечам.

– Этот парень уже однажды побывал у меня в операционной, – сухо произнес Вон. – Это была одна из моих первых серьезных операций после моего возвращения в Ройял. Тогда в него тоже стреляли.

Эбигейл прижалась щекой к его груди.

– Значит, ты дал ему второй шанс тогда. В тот раз ему повезло.

– Да. Придя в себя после операции, он даже шутил над этим. Сказал, что, пока удача ему не изменила, ему следует покинуть город и начать новую жизнь в другом месте. – Положив подбородок на ее макушку, Вон почувствовал, как напряжение начало уходить. – Он казался хорошим парнем.

Они долго стояли, обнявшись и не произнося ни слова. За ее спиной тикали часы, под ухом у нее билось сердце Вона.

В какой-то момент она отстранилась и снова посмотрела на него. Их взгляды встретились, и между ними что-то проскочило. По ее телу прокатилась горячая волна. Она попыталась это проигнорировать, поскольку сейчас он прежде всего нуждался в ее сочувствии.

– Эбби. – Это прозвучало как призыв. Он смотрел на нее так, словно забыл об их предыдущем разговоре. Его глаза потемнели от желания.

Он положил руки ей на бедра и теснее прижал ее к себе. Свое собственное либидо она смогла бы сдержать, но ему она не могла отказать в удовлетворении его желания. Не сегодня.

Проведя ладонями по его груди, она почувствовала жар, исходящий от его тела. Когда Вон накрыл ее губы своими, у нее задрожали колени, и она крепче вцепилась в него, зная, что он не позволит ей потерять равновесие.

Его язык ворвался в глубь ее рта и скользнул по ее языку. Она обвила руками его шею и прижалась своей налившейся грудью к его твердой, мускулистой груди. При этом по всему ее телу пробежала дрожь желания.

Приподняв Эбигейл, он посадил ее на край кухонного стола. С ее губ сорвался стон, когда он раздвинул ей ноги и встал между ними. Одна его рука легла ей на поясницу, другую он просунул под глубокий вырез ее футболки и чашечку бюстгальтера. Когда он ущипнул ее за сосок, она выгнулась дугой и снова застонала. Затем он стянул с нее футболку, и Эбигейл помогла ему избавить ее от бюстгальтера. Его губы накрыли другой ее сосок, и все мысли вылетели из ее головы.

* * *

Желание завладело всем его существом. Оно было безумным, неистовым, требовательным.

Вон не мог насытиться Эбигейл. Он мог бы целую вечность целовать ее губы и ласкать ее прекрасное тело. Не имело значения, что на этот раз подтолкнуло их друг к другу. Не имели значения все причины, по которым им не следовало снова заниматься сексом. Причины, по которым он ей не подходил.

Запустив руку ей под юбку, он погладил внутреннюю сторону ее бедра. Эта женщина была так прекрасна и желанна, что ему пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы собрать воедино крупицы самоконтроля и не овладеть ею прямо на столе. Она ждет ребенка, и ему следует быть с ней осторожным. Ее дыхание было учащенным, ногти вцепились в его спину, но он нашел в себе силы, подхватил ее на руки и отнес на диван в гостиной.

– Пожалуйста, – прошептала Эбигейл. – Продолжай.

Ее темные глаза горели от желания. Ни одну женщину прежде он не хотел так сильно, как сейчас хотел ее. Все его мысли были о ней.

Не сводя глаз с Эбигейл, он быстро расстегнул и снял рубашку. Следом за ней на пол полетели его брюки и трусы. Затем он опустился на диван и, покрывая поцелуями роскошную грудь Эбигейл, снял с нее юбку. Когда на ней остались только кружевные трусики, он подцепил их пальцами и приспустил. Ее голова запрокинулась, щеки разрумянились. Искушение было непреодолимым, и он раздвинул ей бедра, наклонился и подарил ей самый интимный из всех возможных поцелуев. Он ласкал губами и языком нежные складки у входа в ее лоно, пока она не задрожала от наслаждения, простонав его имя.

Только тогда он лег поверх нее и начал медленно, дюйм за дюймом, погружаться в ее заветную пустоту. Эбигейл обхватила его ногами и накрыла его губы своими в страстном поцелуе. Он задвигался быстрее, и она подстроилась под его ритм.

Наконец она задрожала под ним и в исступлении прокричала его имя. Мгновение спустя он тоже достиг пика наивысшего блаженства.

Вон впервые в жизни чувствовал такое единение с кем-то. Он словно был продолжением Эбигейл, а она его.

Когда они восстанавливали дыхание, не размыкая объятий, Вон поцеловал Эбигейл в макушку, затем в плечо, прикрытое растрепанными темными кудрями, и подумал о том, что с каждым разом ему будет все труднее уходить от этой прекрасной женщины.

Эбигейл не могла себе позволить уснуть. Она не хотела причинять беспокойство Вону, который боялся ее разбудить и напугать, если ему приснится кошмар. Она видела муку в его глазах и очень ему сочувствовала, хотя вряд ли могла себе представить, через что ему пришлось пройти.

Поэтому после того, как они отдышались, она высвободилась из его объятий и села.

– Разве ты не устала? – спросил он, приподнявшись на локте. – Я не давал тебе уснуть?

– Я подумала, что мне нужно тебя накормить, прежде чем ты поедешь домой, – произнесла она спокойным, уверенным тоном, словно для нее не имело никакого значения, что они не могут лечь спать вместе. – Хочешь куриные крылышки? Я много их нажарила в выходные и не успела съесть. – Подняв с пола его рубашку, она надела ее и пошла на кухню.

Через десять минут они сидели, полуодетые, на диване и ели курицу со свежими овощами и пастой из нута. После перекусов в кафетерии госпиталя эта еда казалась настоящим пиршеством.

– Я никогда еще не ел такой вкусной жареной курицы, – сказал Вон, потянувшись за очередным крылышком.

Сейчас он выглядел более расслабленным, чем до их близости. Он держал под контролем свои эмоции, что не могло не радовать Эбигейл. Она надеялась, что он сможет крепко уснуть сегодня ночью и его не будут мучить кошмары.

– Спасибо за комплимент. Это рецепт моей бабушки. По большей части я избегаю жареной пищи, но вот курицей время от времени себя балую.

– Вкусно, как в ресторане. – Положив косточку на тарелку, Вон вытер пальцы о салфетку.

Его похвала доставила ей удовольствие и пробудила воспоминания о счастливых временах, которые она провела со своей семьей.

– Моя бабушка родилась и выросла на юге Луизианы, но, встретив моего дедушку, перебралась в Техас. Она поделилась со мной и Аланной рецептами каджунской[6] кухни. Курица по ее рецепту всегда была моим любимым блюдом.