вижу в них свое лицо, бледную кожу, покрасневшие глаза. Неудивительно, что он не хотел прикасаться ко мне в машине, сейчас и посмотреть не на что.

Я отрываю взгляд от своего отражения, ненавидя его, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лиам вставляет ключ доступа в пентхаус. Он поворачивается ко мне лицом, его зеленые глаза встречаются с моими, и я внезапно отчетливо осознаю, как близко я к нему, как одним шагом он мог бы прижать меня спиной к задней стенке этого лифта, и…

Его глаза темнеют, как будто он может прочитать, о чем я думаю, написанное у меня на лице. У меня перехватывает дыхание, когда его взгляд скользит от моих глаз вниз к губам, и он придвигается на шаг ближе, его собственная грудь поднимается и опускается быстрее. Здесь, в этом замкнутом пространстве, я осознаю, какой он высокий, какой мускулистый, как выпуклы его руки под черной футболкой, которую он носит, как густы медные волосы на его руках. Я чувствую слабый запах одеколона, чего-то лимонного, и я заставляю себя отвести от него взгляд, мое сердце бешено колотится в груди.

— Ана. — Его голос хриплый, акцент сильнее обычного. — Ана, посмотри на меня.

Для этого требуются усилия. Мое сердце бешено колотится в груди, и я боюсь того, что увижу на его лице. Но медленно я перевожу свой взгляд обратно на него, отступая назад, даже когда он снова делает шаг вперед, я ударяюсь поясницей о золотые перила, когда лифт поднимается выше.

Изумрудный взгляд Лиама удерживает мой, его руки сжимают перила по обе стороны от меня, когда он наклоняется вперед, и я чувствую тепло его тела так близко от моего.

— О чем бы ты сейчас ни думала, Ана, — бормочет он низким и глубоким голосом. — Я не прикоснусь к тебе снова, пока ты сама этого не захочешь. Я обещаю тебе это.

У меня пересыхает во рту, но это единственное, что помогает. Мои ладони вспотели, сердце бешено колотится, а между бедер я чувствую, как нарастает влага, как боль начинает распространяться по всему телу. Он так близко, и через минуту он мог бы поцеловать меня. Это не займет много времени. Еще один дюйм, еще один вдох, и его губы будут на моих…

— Ты из тех мужчин, которые выполняют свои обещания? — Задыхаясь, спрашиваю я, глядя на него снизу вверх, говоря это почти в шутку. Я делаю это, чтобы подразнить его, ослабить напряжение между нами, но вместо этого получается что-то другое.

Это полностью разрушает момент, когда Лиам отпускает перила, как будто они обожгли его, резко отступает назад и отворачивается от меня.

— Я стараюсь быть таким, — натянуто говорит он, как раз в тот момент, когда лифт достигает этажа пентхауса и звонит.

Двери открываются, и он протягивает руку, жестом предлагая мне идти первой.

— После тебя, — говорит он, избегая встречаться со мной взглядом. — Дом, милый дом.

6

АНА

Я думала, что вестибюль роскошный, но сама квартира Лиама, это нечто совершенно иное. Она очень современная, с блестящими полами из темного дерева и черной кожаной мебелью, латунными и железными светильниками в гостиной, и мебелью из темного дерева в тон. В гостиной над каменным камином установлен огромный телевизор, а в центре комнаты, массивный толстый ковер кремового цвета с латунным журнальным столиком со стеклянной столешницей.

— Все находится на одном этаже, — объясняет Лиам, пока я осматриваюсь. — Моя главная спальня находится справа от гостиной, — он указывает на дверь в том направлении, — а комнаты для гостей слева. Я поручил своей домработнице приготовить для тебя большую из двух.

— Спасибо, — тихо бормочу я, все еще оглядываясь по сторонам широко раскрытыми глазами. Помимо спален, основная часть пентхауса представляет собой высокий этаж открытой планировки, с кухней, отделенной от гостиной длинной барной стойкой из глянцевого черного гранита с висящими над ней латунными лампочками Эдисона и барными стульями из темного дерева с черными кожаными сиденьями и латунной головкой гвоздя по краю. Справа от кухни находится столовая, немного отделенная от основной части кухни с огромным островом из черного гранита и столешницами, со столом из темного дерева, который гармонирует с остальной мебелью, скамейкой с одной стороны отделанной такой же черной кожей и гвоздями, что и барные стулья, и четырьмя стульями в похожем стиле. Над ним висит железная люстра с лампочками Эдисона, такая же, как и в гостиной.

— Я не шутил, когда сказал, что нанял декоратора, — смеется Лиам, видя, как я оглядываюсь по сторонам. — Я не смог бы собрать все это вместе сам, но они проделали потрясающую работу.

Так и есть, хотя мне интересно, смогу ли я когда-нибудь чувствовать себя здесь как дома. В пентхаусе отчетливо ощущается мужской стиль, все эти тяжелые металлы, черная кожа и камень, это квартира для холостяка, элегантная, современная, но все же темная. Хотя Лиаму это подходит: утонченно, но все еще простовато, хорошо скомпоновано, но все же немного грубовато по краям.

О чем я думаю? Я замолкаю, покусывая нижнюю губу. Откуда я знаю, что подходит Лиаму? Я едва знаю этого человека. Что касается ощущением себя здесь как дома, я останусь здесь ненадолго, не более того. Определенно нет причин сомневаться, что я не смогу почувствовать себя здесь как дома. Это никогда не станет моим домом.

— Я, э…покажу тебе, где твоя комната, — говорит Лиам, и его голос внезапно звучит немного неуверенно. Интересно, не передумал ли он, на самом деле, было бы трудно винить его, если бы это было так.

Я иду за ним по короткому коридору и заглядываю внутрь, когда он открывает одну из дверей. Когда я вижу комнату, в которой я остановилась, мне трудно удержаться от того, чтобы не открыть челюсть.

— Большая, — это мягко сказано. Комната размером с половину моей старой квартиры, с тем же блестящим деревянным полом, значительную часть которого занимает плотно вытканный узорчатый ковер. У одной стены есть еще один каменный камин с двумя бледно-розовыми бархатными креслами с подлокотниками, на спинки которых искусно наброшены кремовые пледы с бахромой. Они выглядят мягкими, даже с того места, где я стою, я вижу, что у них текстура, похожая на кашемир, и контраст между ней и бархатом кресел делает их приятными на ощупь. Перед ними лежит плюшевый толстый коврик кремового цвета из овчины, а рядом с кроватью, еще один, который сам по себе является видением.

Кровать с балдахином из прозрачного материала, свисающего с балдахина лоскутами, с большими кремовыми стегаными покрывалами с гладкими на вид кремовыми простынями и подушками и тяжелым ворсистым бледно-розовым бархатным одеялом с таким же кремовым