и индустриализация общества породила практически неудовлетворимый спрос на сахар. Как это ни трагично, именно этот спрос привел в дальнейшем привел к массовому порабощению африканцев.

3. Война и рабство

В начале XV века, когда Европа только-только распробовала сахар, его производство в Египте потерпело крах. Именно в этот критически важный момент сахар на долгие века стал неотъемлемой частью атлантической истории Европы. Сперва возродились прежние места сахарного производства в западном Средиземноморье, затем появились новые. Впрочем, сахарная экспансия быстро достигла своих пределов, поскольку условия европейского климата позволяли выращивать тростник только на южных островах и побережье Средиземного моря. Вскоре крупнейшим производителем сахара для европейского рынка оказалась Мадейра. Это типично для капиталистического товарного производства: сталкиваясь с экологическими ограничениями какой-либо области, оно преодолевает их путем перебазирования; для обозначения этого феномена географ Дэвид Харви даже создал специальный термин – «пространственное решение» (англ. spatial fix)1. Пожалуй, самое важное пространственное решение в истории сахарной промышленности было принято, когда сократились поставки сахара с Мадейры, и новые «сахарные рубежи» продвинулись в мир, лишь недавно открытый европейцами. Незадолго до начала XVI века, во время своего второго плавания, Христофор Колумб посадил немного сахарного тростника на острове Эспаньола и отправил на материк восторженную весть о том, что на этом острове он вырастает слаще и толще, чем на Сицилии или в Андалусии2. Двадцать лет спустя первый сахар с Эспаньолы пришел в Испанию – как раз вовремя, чтобы его успел попробовать король Фердинанд, лежавший на смертном одре.

Сахар соединил многочисленные узловые точки в необъятной империи, находящейся под властью внука Фердинанда, Карла V. Когда В 1519 году девятнадцатилетний монарх стал коронованным императором Священной Римской империи германской нации, он уже задолжал огромное количество денег семьям Вельзеров и Фуггеров – династиям банкиров, которые щедро финансировали его приход к власти. Кроме того, Вельзеры также были спонсорами расширения владений Карла V на американский континент, за что получили важные коммерческие привилегии, а именно практическую монополию на работорговлю в Испанской Америке. В дополнение к этому, Вельзеры поддерживали торговые учреждения в Сан-Доминго, столице Эспаньолы, куда они на кораблях привозили тысячи рабов для труда на сахарных мельницах, а забирали готовый сахар3.

В свое время плантации на Эспаньоле были крупнейшими в мире; на них применялись мельницы нового типа, дробящая способность которых вдвое превышала показатели trapetto, древних бегунковых мельниц. Новая модель представляла собой горизонтальную мельницу с двумя валками, и изначально происходила из западной Индии XIII–XIV веков. Существует мнение, что на Эспаньолу ее могли привезти португальцы, в свое время основавшие поселения в Гоа – прибрежном регионе Индии. Более вероятной является версия, согласно которой эта горизонтальная мельница с двумя валками была изобретена на Мадейре, а затем попала на Эспаньолу через Канарские острова. Горизонтальные валки с выступающими железными стержнями, увеличивающими дробящую силу, превосходно подходили для работы с водяной энергией, а поскольку мельницы на Эспаньоле старались располагать вдоль рек, плантаторы были избавлены от проблем, связаных с наземной транспортировкой4.

Мельницы строились по всей Новой Испании – на территории современных Мексики, Колумбии и Перу – а также в Пуэрто-Рико. После своего беспощадного завоевания конкистадоры начали засаживать в своих новообретенных имениях стебли сахарного тростника5. В середине XVI века в испанских владениях на американском континенте могло изготавливаться 2000–2500 тонн сахара, что по-прежнему не превышало объема производства на Канарских островах или на португальском сахарном острове Сан-Томе в Гвинейском заливе6. Производству на Эспаньоле чрезвычайно препятствовали рабы и те, кто сбежал от рабства (известные как мароны), которые поджигали мельницы и уводили скот. Французские и британские корсары тоже регулярно устраивали набеги на остров и уничтожали на нем сахарные участки. Тем временем плантаторы обошли монополию Севильи на покупку испанского сахара, продавая его британским контрабандистам, которые привозили сахар в Лондон. Все эти факторы объясняют, почему с середины XVI века испанский импорт сахара с американского континента находился в состоянии застоя7.

Доминирующими производителями сахара в Атлантике стали португальцы, а вовсе не испанцы, хоть они и были намного могущественнее. В самом начале XVI столетия португальский королевский дом и придворные привлекли капитал из Германии и Антверпена, чтобы развить Сан-Томе и превратить его в крупного, основанного на рабском труде, производителя сахара, во многом похожего на Эспаньолу8. Удивительно то, почему производство сахара не перешло с Сан-Томе в Западную Африку, а вместо этого пересекло Атлантический океан, особенно если учесть, что в Западной Африке уже существовало плантационное сельское хозяйство. Возможно, это объясняется тем, что природные условия большей части Западной Африки не подходили для выращивания сахарного тростника, поскольку осадки, выпадающие на протяжении года, пропитывали почву и делали ее слишком кислотной. Такая почва хорошо подходила для пальм, но убивала сахарный тростник, который лучше всего растет в муссонном климате в сухое время года. Кроме того, лошади, вращавшие мельницы в Экваториальной Африке, вымирали, зараженные мухой цеце9. Создается впечатление, что именно природные условия стали причиной, по которой сахарное производство, а вместе с ним – миллионы племенных африканцев, были перенесены на другой берег Атлантики.

Бразильская сахарная мельница, ок. 1816. Три вертикально расположенных катка – деталь устройства, благодаря которому в XVI–XVII веках Бразилия стала колонией, доминирующей в сахарном производстве

Длинная береговая линия Бразилии стала доминирующим поясом сахарного тростника в атлантическом мире. Обширная площадь бразильских берегов открывала массу возможностей для плантаторов. Не прошло и века с тех пор, как первый португалец ступил на землю Бразилии, а она уже производила около 7500 тонн сахара ежегодно – в полтора раза больше, чем изготавливали все колонии Сицилии, Пиренейского полуострова, Португалии и Испании. Сотни кораблей везли сахар из Бразилии в Португалию, а оттуда в другие европейские порты, в частности в Антверпен. На самом деле, своим процветанием бразильский «сахарный рубеж» был по большей части обязан именно торговцам Антверпена, благодаря которым Нидерланды получили монополию на торговлю сахаром от португальского короля и тем самым сделали город центром сахароварения в северной Европе. Именно они обеспечили большую часть капитала для плантаций в Бразилии, отгружая половину производимого там сахара на корабли, следующие в Европу. Довольно много плантаций, особенно в Пернамбуку и Баии – главных центрах сахарного производства – принадлежали именно владельцам из Нидерландов. Их ряды были усилены еврейскими купцами, сумевшими спастись от преследований на Пиренейском полуострове и построить новую жизнь в Бразилии10.

Открытие бразильского «сахарного рубежа», изобилующего плодородной почвой и благоприятными тропическими условиями, привело к