входит Егор и закатывает рукав рубашки.

— А ты не жестишь? — оглядываюсь и отрываю несколько бумажных полотенец.

— Не переломятся.

— Я бы их в школу сейчас отправила, чтобы… — замолкаю.

— Чтобы что?

— Чтобы, — промакиваю плоские куски мяса полотенцами, — чтобы было меньше проблем.

Понимаю, что мне легче и привычнее пойти по пути наименьшего сопротивления. Чуток пожурили сыновей, вытянули из них “мы поняли” и дальше живем до новых сюрпризов. С ворчанием и тихим раздражением.

Сейчас же от нас потребуется больше контроля, стойкости и родительской непробиваемости.

— Просто, — Егор обнимает меня сзади и шепчет на ухо, — позволь мне побыть домашним тираном.

Замираю с салфеткой над кусками мяса, когда Егор ведет бедрами, имитируя медленную и глубокую фрикцию.

— Что ты делаешь? — шепчу я, а мою шею щекочет его жесткая борода и жаркий выдох. — Не сейчас…

— А что я такого делаю? Обнимаю жену.

— Но как ты ее обнимаешь?

Егор замолкает и медленно выдыхает, и я чувствую его раздражение. Оно отстраняется.

Это наша борьба. Не только его.

Разворачиваюсь к Егору, хватаю его за запястья и тихо говорю:

— Подожди…

Поднимаю взгляд и шепчу:

— Мне сложно.

— Я вижу, Инга, — щурится.

— Со мной… — сглатываю, — часто так?

Сколько раз я не замечала ласку мужа, отмахивалась от него и находила множество причин, чтобы ускользнуть из его рук?

— Часто.

Ну, я сама знала ответ на свой вопрос, но все равно, блин, обидно. Нарастает желание психануть, спрятаться и ничего не решать.

Вся эта взрослая жизнь слишком сложная. И за нее надо постоянно бороться, и смотреть на свои неприглядные стороны.

— Я могу…

— Что?

— Сделать то, чего я бы хотела.

— Да, — Егор хмурится.

У меня от волнения дрожат руки, в горле пересыхает, и я медленно выдыхаю.

Казалось бы, столько лет в браке. Столько друг о друге знаем, а открываться куда сложнее, чем в начале отношений. Близость может отдалять двух человек. Это так нелогично.

Касаюсь жесткой бороды Егора, целую его в шею, вдыхаю запах его парфюма и острого пота и прижимаюсь к нему всем телом, уткнувшись лицом в его грудь. На выдохе обнимаю и расслабляюсь, прислушиваясь к его сердцебиению.

Когда Егор обнимает меня, я закрываю глаза.

Он тут.

Он рядом.

Муж и отец.

Наши вдохи и выдохи сплетаются в одно дыхание, и под волной нежности я тянусь к Егору.

Обвиваю его шею руками и целую. Неторопливо и глубоко. Его борода касается моей кожи, и сейчас она не кажется мне колючей и жесткой.

Отстраняюсь, вглядываясь в потемневшие глаза Егора и кладу ладонь на его щеку. А он стал другим.

Годы его изменили. И ведь изменят еще. Я хочу увидеть в его волосах и бороде седину, а вокруг глаз и на лбу глубокие морщины.

— Па, — раздается голос Саши, — пылесос заглох.

Сына своего не пошлешь в пешее эротическое, но я вижу, как ноздри Егора вздрагивают в гневе.

— Какова вероятность, что они специально что-то сделали, чтобы пылесос сломался? — спрашивает меня Егор, переводит на мрачного Сашу взгляд и щурится. — Раз заглох, то давайте щеткой, а после ковер понесете выбивать от пыли.

Саша молча, но с вызовом шмыгает, а затем через несколько секунд из гостиной раздается звук работающего пылесоса.

— Работает! — кричит Паша. — Он просто носок засосал! Я все починил!

Саша пятится по пристальным взглядом Егора.

— Не юлим, Санек, — Егор качает головой. — И будьте порасторопнее, парни. Время тикает.

— Ну и ладно, — разворачивается, скрывается за дверью и зло бубнит под нос. — Стоят обжимаются, а мы пашем.

— Я согласна, чтобы ты побыл домашним тираном, — шепчу с коротким смешком. — Им этого, похоже, очень не хватает.

Глава 23. Фигня, пап

— Так, — Говорит Егор, развалившись в кресле, как ленивый монарх. — У меня к вам, парни, вопрос.

Парни сидят перед ним на диване злые и уставшие.

Мне так хочется их пожалеть, обнять и помириться, но нельзя.

Никакой сейчас мягкости.

— Да будем мы ходить в школу, — бурчит Саша. — Мы все поняли.

— Я не об этом, — Егор покачивает ногой. — Посмотрели на свои конечности.

— Чо? — Паша вскидывает бровь.

— Не чокай мне тут, — Егор хмурится.

Паша губы поджимает.

— Руки-ноги на месте? Да?

— Да, — шипит Саша. — На месте.

— И уже способны принимать решения прогуливать школу или нет, — продолжает Егор. — Да?

Молчат, а я изо всех сил держу себя в руках, чтобы не вмешаться в мрачный разговор своей женской жалостью к сыновьям.

— С завтрашнего дня вы сами встаете по будильнику, — Егор не спускает взгляда с Саши и Паши, — вы вроде не глухие, да? Встаете и готовите себе завтрак.

В глазах сыновей проскальзывает возмущение.

— Холодильник у нас всегда полный, — продолжает Егор. — Пожарить яйца, сварить овсянку, залить хлопья молоком, сделать бутеры… Многого ума не надо. Верно?

— Верно, — глухо отвечает Паша.

— Идем дальше, — Егор вздыхает. — Домашка — ваша ответственность. Не сделали, то это ваши проблемы. Проверять и тыркать вас больше никто не будет.

Глаза Паши и Саши загораются интересом.

— Но, — Егор поднимает палец, — за двойки отвечать будете, как и за прогулы. Пойдете в разнос, парни, решив, что нет никакого контроля, то никаких приставок, развлекух, хоккея, гаджетов, модных шмоток… кстати, о шмотках… если угваздали, то сами стираем. Разорвали? Зашиваем.

Саша и Паша переглядываются и сердито смотрят на Егора.

— Сломали клюшки, — он щурится, — не в игре, играйте обломками, либо теми, что выдают в секции.

— Да они стремные! — охает Саша.

— Не мои проблемы.

— Но…

— Повторяю, клюшки для игры, — Егор взгляда не отводит. — Не для того, чтобы рубить березу, не для того, чтобы копать ямы или шкафы поднимать. Для игры. Сломали вне игры, ваши проблемы.

— Да блин! — повышает голос Саша и встает. — Мы только один раз прогуляли школу!

— Ладно, — Егор улыбается, — если вы сейчас скажите, что вы маленькие несамостоятельные лялечки, за которыми нужен постоянный присмотр, то мы все поймем, — переводит на меня взгляд, — да, милая?

— Да, — вздыхаю я. — Я, в принципе, непротив колыбельные вам петь, бутылочку с компотиком приносить, а потом за ручку в школу водить.

В негодовании округляют глаза, глядя на меня.

— Да, вы только вслух это скажите, — Егор говорит серьезно и спокойно, — а то мы, может, зря решили, что вы подросли?

— Зря, — упрямо цедит сквозь зубы Саша, и Паша его дергает за футболку, вынуждая сесть на диван.

— Ты чо?

— А чо?

— Да, блин! Нас же реально за ручку будут водить в школу!

— Ну и пусть!

— А чо пацаны скажут?

— Да ладно пацаны, — Егор постукивает пальцами по подлокотнику, — что скажут