Я мысленно настроил себя на победу. Но стоило мне пошевелиться, как дерево оторвалось вместе корнями. Меня стало засасывать в густой торф под ногами.

Последнего, кого я увидел перед тем как с головой погрузиться в болото был бегущий ко мне Выкван. На этом воспоминания обрывались.

— Кажется из этого болота меня вытянул Выкван, — показал я рукой Куницину, мы обходили его с другого края.

— Вспоминаешь понемногу, это хорошо. Что-нибудь еще вспомнил?

— Пока нет.

— Как себя чувствуешь? Идти дальше можешь?

— Могу и чувствую себя хорошо.

Гунько хмуро молчал всю оставшуюся дорогу. Наша взаимная неприязнь только росла.

Мы продолжали движение изредка перекидываясь фразами с Куницыным.

К Сухому руслу, наш отряд подошел, когда уже начало темнеть.

— Вот, вот место нашей стоянки, — я подскочил к кострищу и показал пальцем следы от кольев, на которых была натянута палатка Гибаряна, — Здесь стояла его палатка!

Куницын осмотрелся.

— Хорошо остановимся здесь на ночлег, а с утра обследуем территорию вокруг.

Мы скинули рюкзаки. Я достал компас и попробовал вспомнить, как была сориентирована палатка по сторонам света.

Вдруг, метрах в двадцати я увидел брезент, выбивающийся из природных красок своей фактурой и цветом.

— Владилен Викторович, смотрите, — я указал на кусок материи рукой и направился к нему.

Глава 5

Слова «золото» или «золотой» упоминается в Библии 419 раз. Больше всего оно упоминается в книге Исход (88 раз)

в связи со строительством скинии.

Скиния –(походный храм, шатер, палатка в Ветхом Завете)

Вдруг, метрах в двадцати я увидел брезент, выбивающийся из природных красок своей фактурой и цветом.

— Владилен Викторович, смотрите, — я указал рукой на кусок зеленой брезентовой материи и, сняв со спины груз на мягкую траву под ногами, направился к нему.

Это был рюкзак Гибаряна. Куницын и я подошли к нему.

— Так. Интересное кино. Почему он брошен? Ты можешь посмотреть, что внутри?

Присев на корточки рядом, я отложил своё ружье и распахнул горловину. Внутри оказались одежда, тетрадь в которой велся журнал геологоразведки, кружка с ложкой, другие личные вещи Гибаряна.

Было понятно, что кто-то отобрал запасы еды, оружие и боеприпасы, геологический инструмент. А остальное бросил за ненадобностью.

— Ну-ка подай мне, пожалуйста, записи, Илья — протянул к тетради руку Куницын.

Я выполнил его просьбу. Куницын посветил себе фонариком и начал изучать тетрадь

— Ну что тут у нас? — подошел к нам Гунько. Он посмотрел на меня с ненавистью, потом перевел взгляд на рюкзак, — есть что-нибудь полезное в записях?

— Вот, как назло, те страницы, на которых можно было бы определить где именно нашли золотоносную жилу — вырваны с корнем.

Он приоткрыл и показал отсутствующие листы. Гунько повернулся ко мне и высокомерно спросил:

— Ты приложил к этому руку? Зря мы его в яранге не обыскали.

Он начал меня доставать. Я вскочил на ноги и сильно толкнул его ладонями в грудь.

— Слышишь, ты, урод! Ты что следователем заделался?

Он не ожидал такой реакции от меня и отступил.

— Гунько! Прекрати нести чушь! Илья прав. Я ему и Выквану верю. Я уверен, что он не бросил товарища, а отправился за помощью.

— Еще раз посмотришь косо в мою сторону или огульно обвинишь меня в том, чего я не делал, то знай — я тебе рожу разобью. Какого хрена ты меня гадом считаешь. Тебя же с нам не было, Гунько. Что ты из себя строишь? Ты же сам не уверен в своих обвинениях.

Гунько немного растерялся от того, что Куницын поддержал меня, а не его. Он повел плечами, отступил и теперь посмотрел с недоверием на своего начальника.

Параноик хренов. Вообще на Севере, в Зоне, таких не любят, они не в состоянии тут находится долго. Судьба таких либо перемалывает, либо выплевывает.

— Прекратите ссору. Это приказ. Оставьте свои претензии при себе. Давайте, разбивать лагерь. Илья позже, в палатке попробуем вместе разобраться в записях, вдруг что-нибудь вспомнишь?

— Выкван сказал, что видел следы? Утром можем пойти по ним, если они сохранились. Что он говорил про троих?

— Да из Красносолья двое заключенных сбежали, Выкван считает, что они могли захватить Гибаряна, пока ты за помощью ходил. Ты ничего не помнишь, может видели людей?

— Людей точно не помню. Я и вас не особо помнил, когда вы пришли, Владилен Викторович, а разобраться попробуем, — ответил я достал молоток и стал забивать колья для установки палатки.

Место для стоянки геологи и разведчики выбирали по простому принципу — лагерь разбивался там, где находили следы прежнего пребывания местных пастухов-оленеводов.

Они в ненадежных, опасных местах лагерь разбивать не станут.

Конечно все мы знали, что выбирая место для новой стоянки, местные выбирают не там, где удобнее человеку.

А то место, где будет сытнее оленям. И это не «жертвование своими интересами», а дальновидность и здравый смысл. Олень — это и еда, и тепло, и крыша над головой.

Олень без человека выживет, а человек без оленя — нет. Поэтому заботясь об оленях, кочевник обеспечивает себе надежное будущее.

Сколько бы ни изучали природу этого сурового и красивого края, пастухи всегда опережали нас в знании.

Простые правила выживания в тундре, впитанные с молоком матери, позволяли им знать об этом суровом пространстве несоизмеримо больше, чем нам, пришлым.

Они вбирали места стоянки интуитивно. И не всегда могли объяснить причину выбора.

Но эти места всегда были вдали от троп диких хищников, наименее проветриваемые ледяными ветрами, и богатые растительной пищей и удаленные от колоний гнуса, который порой был более опасен для человека, чем хищник.

Через