с собой, и после его ухода сумрак сгустился еще сильнее. Магон придвинул стул к столу и сел, как было велено. Он старался смотреть в лицо брата, но его взгляд все время перемещался на рану.

— Если бы я мог, то занял бы твое место под ножом хирурга, — сказал он. — Пусть бы это копье вошло в мою плоть, лишь бы ты снова был целым и здоровым.

Улыбка на лице командующего угасла. Хотя воздух в палатке был прохладным, струи пота прочертили его виски и нос. Лишь они и указывали на жуткую боль, которую причиняла ему рана. Переменив позу, он угрюмо произнес:

— На моем месте ты бы никогда не допустил такой глупости. Есть много причин, ради которых я мог бы рискнуть своей жизнью. Но в этот раз виной всему оказались суета и мое собственное нетерпение. Люди сильно разочарованы?

— Прежде никто не видел тебя раненым, — ответил Магон . — Это был шок. Слухи распространились быстрее лихорадки.

Ганнибал переместился, собираясь встать, но Магон, угадав мысли брата, остановил его рукой.

— Мы справимся с этим. Я подговорил жреца, совершавшего утреннее жертвоприношение, и он увидел в твоем ранении добрые предвестия. Кроме того, я попросил генералов не говорить о физическом состоянии Ганнибала. В беседах с солдатами они будут упоминать только о твоей отваге — о том, что ты, как многие другие, получил ранение в битве, но нисколько этим не опечалился. Они обещали выполнить мою просьбу, однако в будущем будь осторожнее. Это неправда, брат, что твоя рана сопоставима с ущербом других солдат. Ты потерял намного больше их.

— Мудрый совет, — сказал Ганнибал. — Иногда мне кажется, что из всех детей отца только ты похож на меня своим характером.

— Ты слишком высокого мнения обо мне.

Ганнибал воздержался от улыбки, но на его лице появилось ироническое выражение.

— Я так не думаю. Ты похож на того меня, каким я мог бы стать, если бы жил при других обстоятельствах. Гасдру бал радуется жизни столь легкомысленно, что я вообще не способен уподобиться ему. Ганнон ведет степенное существование, однако некое бремя вины пригибает его вниз. В юном возрасте он усомнился в себе, и сейчас никак не перерастет неуверенность в себе. Но у тебя, Магон, равновесие, которому я завидую. Настанет день, и я покажу тебе степень моего восхищения. Теперь же давай позаботимся о насущных делах. Я позвал тебя, потому что римляне снова направили ко мне послов, дабы выразить нам свое неудовольствие. Я велел им ждать на берегу. Надеюсь, что они потеют и покрываются волдырями на солнце. Я мог бы принять их раньше, но не в таком состоянии. Уверен, через пару дней они направятся отсюда прямо в Карфаген. Поэтому нам нужно предупредить совет. Пусть лучше старейшины услышат новости от нас. Ты найдешь письменные принадлежности прямо за своей спиной.

Ганнибал подождал, пока Магон приготовится к письму. Он хотел переменить позу, однако боль в ноге остановила его. Вместо этого командир лишь раздраженно отогнал мух, которые устроились на бинтах. Они разлетелись в стороны, покружили в воздухе и снова сели на ткань, пропитанную кровью. Когда Магон выжидающе посмотрел на брата, тот начал диктовать.

— Записывай мои слова точно. Если возникнет вопрос, остановись и задай его. Мы не должны допускать ошибок в такой корреспонденции. Пиши... Уважаемый, любимый Ваалом и почитаемый совет Карфагена! Ганнибал приветствует вас, о потомки Элиссы. Я пишу вам по вопросу величайшей важности, который прошу рассмотреть в тот же день, когда вы получите письмо. Как вы знаете, я покорно служу вам в Иберии и продолжаю труд моего отца Гамилькара, выведшего эту дикую страну из огня племенных раздоров. Мой отец как никто другой наполнял вашу казну и помогал в восстановлении подорванного влияния Карфагена. Выполняя взя тые на себя обязательства, он погиб, пожертвовав жизнью ради страны, которую любил.

Ганнибал сделал паузу, чтобы Магон успел записать его слова. Заметив, что мгновением позже брат поднял голову, он удивился.

— Так быстро? Тебя хорошо обучили. Возможно, мне не стоило нанимать того грека, который будет моим летописцем.

Он увеличил темп диктовки.

— После смерти Гамилькара Иберией какое-то время управлял мой зять Гасдрубал Красивый. Когда его убили, я принял груз ответственности на себя — причем, не по собственному желанию, а по требованию тех, кто заботился о славе Карфагена. С тех пор моя армия завершает покорение Иберии. Я ни разу не обращался в Карфаген за ресурсами и с помощью личных вложений завоевал племена вдоль реки Тагус, захватил Салмантику и Арбокалу. Карфаген благоволит генералам, которые выигрывают битвы и обогащают родной город. Следовательно, вы не можете жаловаться на Ганнибала или на семью Баркидов.

Я напоминаю вам это, чтобы освежить ваши воспоминания перед приемом посланников из Рима. Они приплывут к вам, чтобы очернить меня, по своей привычке превращая правду в ложь, а ложь — в фальшивую правду. Вы знаете о моей миссии, поэтому во время переговоров не забывайте о том, что Сагунтум расположен к югу от реки Эбро и что мы не обязаны подчиняться приказам Рима относительно города, находящегося в сфере нашего влияния. Я надеюсь, что мои действия по захвату Сагунтума не противоречат существующим соглашениям. И даже если они нарушают их, вы сможете отвергнуть аргументы, навязанные вам со стороны. Я прошу вас о простом деле. Отправьте этих римлян домой, словно непокорных собак, какими они и являются. Я хочу завоевать Сагунтум и уверяю вас, что Карфаген получит огромную прибыль. Знайте также, что если Рим начнет угро жать нам силой, Карфаген может послать Ганнибала и его армию навстречу врагу еще до того, как он достигнет африканской земли.

Ганнибал велел брату показать ему написанный текст. Тот развернул перед ним свиток.

— У тебя красивый почерк, — с одобрением сказал командир. — Эти римляне такие лицедеи! Они называют меня варваром, хотя сами являются предателями, нарушающими все договоренности. Они предстали здесь невинными детьми, шокированными грубой действительностью. Но даже жители Сагунтума однажды подтвердят, что Ганнибал был благородным и честным.

— Думаешь, подтвердят? — спросил Магон. — Это бы меня удивило. Я имею в виду, что тогда им придется подтверждать очень многое.

— Они не смогут сказать, что я лишил их выбора. Рассматривай ситуацию следующим образом. Неужели, когда на твоем пути вдруг появится большое дерево, ты бросишься на него с кулаками и вызовешь на бой? Неужели, когда ночью за твоей