хватит и кастрюли. Бедняк довольствуется корочкой хлеба, а для богатого норма — мясо и вино. Никто, кроме тебя не может определить, сколько тебе надо съесть для удовлетворения физиологических потребностей организма. Ты сказал, что объелся, то есть, съел больше, чем тебе нужно. Следовательно, ты согрешил. Я сказала, что съела, как обычно. Следовательно, я не согрешила. То же самое с грехом сластолюбия. Ты сказал, что «это было восхитительно, божественно». Получается, ты получал удовольствие от пищи. Ты согрешил. Я сказала «ничего особенного». Таким образом, я не получила какого-то особенного удовольствия, поэтому я не грешна. Я всего лишь накормила своё физическое тело.

— Выглядит как какая-то уловка, — усмехнулся Сэм.

— Тем не менее, всё обстоит так, как я говорю, — с невозмутимым видом продолжила Миранда. — Запомни мои слова. Всякий раз, когда ты получаешь удовольствие, я даю тебе гарантию в девяносто девять процентов, что ты грешишь. Если ты научишься делать то же самое безо всяких положительных эмоций и удовлетворения, то ты останешься чист. Печально, что мы не стали заказывать эль. Мы могли бы получить ценные микроэлементы, содержащиеся только в пивных дрожжах.

— Какое изощрённое коварство, — возмущённо воскликнул детектив.

— Мои чувства искренни от начала и до конца. Так как насчёт выпить ещё кофе? — спросила Миранда примирительно.

— Ну, я даже и не знаю, — потянул Сэм, гладя себя по животу, и тут сработал таймер коробочки с лекарством.

Миранда раскрыла контейнер и достала жёлтую шарообразную таблетку.

— Погоди, не глотай её, — попросил Сэм. — Дай мне.

— Я должна её принять, — стиснула кулачок Миранда. — Иначе я умру.

— Я отковырну совсем чуть-чуть, — пообещал мужчина.

— Ты уже пообещал, что мне будет не больно, — злопамятно заметила женщина.

— Мы должны узнать, что это за лекарство и что это за болезнь такая! — настаивал Сэм.

Миранда вдруг уронила голову на руки.

— Что с тобой? — забеспокоился Сэм.

— Или мне кажется, или с музыкой что-то не так? — слабым голосом спросила сотрапезница.

— В каком это смысле?

— Что-то не так, но я не понимаю, что именно, — сказала Миранда неуверенно. — Они так хорошо играли в начале, но теперь мне кажется, что они немного переигрывают. Как будто они соревнуются друг с другом, кто их них играет лучше, и из-за этого исполнение в целом проигрывает.

— У них всё под контролем, — успокоил её Сэм, бросив взгляд на музыкантов.

— По мне так лучше бы они не выделывались. Только ухо режет. И мне как-то не по себе, — пожаловалась спутница.

— Пожалуйста, дай мне взять пробу твоего лекарства, — пошёл Сэм на второй заход.

— На, — неожиданно легко сдалась женщина и раскрыла кулачок. Жёлтый шарик, подозрительно похожий на простую витаминку, покатился к Сэму.

Тот в одно движение раскрыл складной нож и остановил таблетку, прижав её к столу бритвенно-острым пятнадцатисантиметровым лезвием испанской навахи.

— А ты опасный человек, Сэм Беккет, — заметила Миранда, оценив клинок.

— Нож не делает человека опасным, — ответил тот и, надавив, располовинил таблетку. Внутри она была молочно-белой, с ровной мелкодисперсной фактурой.

— Тогда что делает человека опасным? — спросила собеседница.

— Лазерный пистолет, — ответил Сэм.

— Ты рассматривал вариант, что я могу умереть из-за твоего любопытства? — спросила Миранда, разглядывая повреждённую таблетку.

— Тогда я отнесу твоё бездыханное тело к святой Клементине, и она вдохнёт в него жизнь, — без тени сомнения ответил Сэм.

Осторожно надавив на краешек одной из половинок, он отколол небольшой кусочек и убрал его в капсулу для вещественных доказательств.

Остатки таблетки он вернул Миранде, и она запила их кофе.

Сэм тут же позвонил своему другу:

— Слушай, Грегор, дело сделано. Теперь мне нужно доставить к тебе два образца — биопробу моей напарницы и образец её лекарства.

— Ну так присылай, — предложил Урквин.

— Но как? — спросил Беккет. — Я никогда не был так далеко от тебя. Я обычно сам заезжаю с образцами.

— Раз ты теперь разбогател, воспользуйся «Энивеем», — предложил Грегор. — Сейчас поищу… Вот нашёл. Аналогом микротуерной доставки «Энивей» в северном полушарии является служба высокоскоростной доставки «Поль Убасу». Вот их сайт. Действуй, малыш.

— Сам ты малыш! Спасибо, — буркнул Сэм и забормотал себе под нос, работая с интерфейсом болталки:

— Так, срочная доставка до ста граммов… Определить точку доставки по внутрикупольной системе позиционирования… Всё. Контейнер в дороге. Цены, конечно, бешеные.

— И куда нужно идти, чтобы отдать образцы? — спросила Миранда, но в двери ресторана уже влетал чёрный куб с гранью десять сантиметров. Он направился прямиком к их столику и завис перед Сэмом, не касаясь столешницы.

Сверху на кубе открылась крышка и электронный голос сказал:

— Вложите ваше отправление в меня, господин Беккет, и я передам его господину Урквину. По окончании загрузки просто опустите мою крышку.

Сэм положил оба образца в контейнер, и тут произошло непредвиденное. Перегнувшись через стол, Миранда схватила куб и стала тянуть к себе с такой силой, что стол поехал.

— Летающая коробочка! — восхищённо пропыхтела она, но так и не смогла сдвинуть вожделенный предмет с места хотя бы на миллиметр.

— Она что — приколоченная? — с удивлением предположила женщина. — Но к чему?

— Что ты делаешь? — спросил Беккет строго.

— Пытаюсь посмотреть коробочку, — невинным тоном ответила напарница.

— Что ты пытаешься сделать на самом деле? — повторил свой вопрос Сэм.

— Я же сказала — пытаюсь взять коробочку в руки, — стала злиться Миранда.

— Неверно, — возразил Сэм и пояснил: — На самом деле ты пытаешься укатить планету Марс с её орбиты вокруг Солнца.

— Да? — опешила Миранда, но коробочку не отпустила.

— Это гравитационный туер. И ты права, он действительно приколочен к Марсу, как к ближайшему массивному объекту, и тратит энергию только на перемещение в гравитационном поле Марса, но не на само зависание. Ты не можешь сдвинуть Марс. Объяснить тебе, почему?

— Я поняла, — Миранда наконец отпустила куб и тот тут же уплыл к выходу из ресторана. — Откуда ты знаешь про эту коробочку?

— Я потомственный пилот, между прочим, а гравитационный туер, чтоб ты знала, самый плохой вид космического двигателя, — объяснил Сэм. — Его используют исключительно для неспешных межпланетных