власть пьянит? Представь, целый человек в твоем подчинении. Делай что хочешь.

Марк обхватил мои запястья горячими ладонями, силой заставил прикоснуться к своей груди, провел ниже, к животу. С издевательством, не отводя взгляда. Держи, мол, ощупывай. Тебе же нравится.

Мышцы его точно каменные. Не человека трогаю, а мраморную статую. Не тощий он, как казалось изначально. Скорее – без единого грамма жира. Будто всё его тело – сплошные мускулы, переплетенные, перевитые, натянутые.

Пространства чулана катастрофически не хватало. Воздух потяжелел.

Ах, так?..

Я приняла правила игры и, вырвав запястья из плена, огладила пальцами шрамы под ключицами. Мужчина напряженно застыл, словно не ожидал такой реакции. Облизала пересохшие губы, чуть улыбаясь. Шальной, безумной улыбкой.

– Что ты делаешь? – спросил недобро, но не отступил в сторону.

Да и некуда было отступать.

В глазах его отплясывали огни, но в них не было ни капли тепла. Ледяное пламя безнадеги, разрушительный смерч эмоций. Сердце глухо молотило по грудной клетке.

Тебе интересно, что я делаю?

Ты хотел такую госпожу?..

Глава 7

Нас разделяют сантиметры, и воздух вибрирует.

– Тебе нужна такая хозяйка? – мягкий, обманчивый вопрос, и голос, который чуть дрожит будто бы в предвкушении.

– Мне любая хозяйка не нужна, – твердо ответил Марк. – Но если у тебя имелись определенные виды, понятно, зачем ты всё это затеяла. Неужели тебе не заполучить мужчину добровольно, а, Ольга Трозз?

Опять издевка.

Меня отвращала сама мысль о «подчинении». И уж точно я не планировала использовать своего стража в качестве игрушки для постельных утех.

– Пошел ты знаешь куда со своими намеками? – прошипела вкрадчиво. – Не беспокойся обо мне. Я бы никогда в здравом уме не покусилась на… такого человека. Ты же слабак. Проще всего вздернуться и перестать бороться, да? Убивай себя на здоровье, только подальше от моей квартиры. Мне плевать.

Я оттолкнула его обеими руками и сбежала в свою комнату. В родных стенах и рыдать проще, уткнувшись носом в подушку. Беззвучно, глотая слезы, задыхаясь от смертельной обиды.

Я за его жизнь отдала столь дорогую плату, что в душе образовалась дыра. Самое ценное, что у меня было. Единственное, чем гордилась. Себя практически в пыль размолола ради незнакомца.

А он… так запросто…

Чуть позже вернулся Грегг, который заглянул в спальню на секунду, позвав ужинать. Но мне бы кусок в горло не полез. Ничего не случится, если разок не набью пузо дополна.

Но когда совсем стемнело, сосед вновь ввалился в моё логово самокопания. Разрешения он, понятное дело, не спрашивал, и на моё скупое "у меня нет настроения" не среагировал.

– Что-то случилось? Даже на ужин не вышла, на тебя не похоже, – полюбопытствовал миролюбиво.

– Просто устала, – ответила вяло. – Завтра нужно заняться расследованием убийства, вот, готовлюсь.

Если, конечно, истерику в подушку можно назвать подготовкой.

– А-а-а, понятно. Слушай, у твоих дверей этот сидит, – по имени Грегг Марка принципиально не называл. – Его пустить или что?

– Пожалуйста, отстаньте от меня. Хочет сидеть – пусть сидит. Я не запрещаю.

Сосед совсем стушевался, не ожидал, видимо, такой реакции. Ещё вчера я горячо защищала Марка и призывала наладить с ним отношения – ибо кто знает, сколько времени мы пробудем в одной квартире? – а сегодня полностью абстрагировалась от ситуации.

– Слушай, а он что-нибудь про диадему знает?

– Я не спрашивала.

– Почему?

Возможности не было. И желания. И времени.

– Потому что. Иди и разузнай сам. Да побыстрее, он в любую секунду может себя прикончить. Ему же с жизнью расстаться – раз плюнуть, – последние слова я произнесла нарочито громко.

– Не знаю, что между вами произошло, но лезть не буду, – Грегг поморщился. – Хм, Олли, поговаривают, в столице есть специальная школа для воспитания рабов? Может, тебе подкопить денег да отдать его туда?

Я лишь дернула щекой.

* * *

Наша кухня неуловимо изменилась, расширилась, изогнулась в причудливую фигуру. Я чувствовала её неестественность и потому понимала: это очередной сон. Опять переношу эмоции из реальности в сновидения.

За окнами расцветал алый рассвет, такой яркий, что почти слепил, жег глаза, врываясь сквозь полупрозрачные занавески.

Марк сидел за пустым столом, а я мялась в дверях, не понимая, как тут оказалась.

– Ну и чего ты взбеленилась? – вопросил он лениво. – Ожидала, что я так легко соглашусь на рабство? Смирюсь со своим положением?

Сейчас он разговаривал нормально, и шрамы не зажигались огнем. Если бы не плывущие стены кухни, которые то сужались, то вообще исчезали, то появлялись вновь, могло бы показаться, что всё взаправду.

– Но зачем убивать себя? – Нависла над ним, скомкала салфетку, чтобы чем-то занять руки. – Зачем меня в чем-то обвинять? Ты думаешь, я тобою пользоваться собиралась или что?

– Ничего я не думаю. – Мужчина поднял на меня взгляд из-под нахмуренных бровей. – Просто не могу понять тебя. Раскусить. Не верю, что ты хочешь помочь.

– С чего такие умозаключения? – спросила раздраженно. – Я тебе зла не желаю и согласна дать свободу.

– Это не свобода, – перебил он, поморщившись. – Свободное перемещение, но я останусь твоей собственностью.

– Да что за чушь! Уезжай на другой конец страны, занимайся чем угодно, хоть имя поменяй. Ты в документах вообще безымянным числишься. Буду я тебя искать на краю света.

Марк изогнул бровь, будто не доверяя моим словам, но заинтересовавшись ими.

– Слабо верится. Впрочем, посмотрим, как сложится жизнь. Ты заплатила за меня чем-то дорогим, я прав?

– Нет, – резче, чем требовалось.

– Значит, прав. Ну и зачем? Какая разница: угроблю я себя добровольно или уйду незнамо куда? Ты просто так рассталась с какой-то ценной вещью. Ради непонятно кого.

– Имею полное право на маленькое самодурство.

Над нами повисло молчание. Тяжелое, оно сдавливало легкие. Хотелось говорить и одновременно понимала – не о чем.

– Что ты делал в шахтах? – с робкой надеждой, вдруг ответит хотя бы во сне.

Ну-ну, размечталась.

– Если бы я знал. – Уставился в стену и говорил монотонно, с единой интонацией. – Ничего не помню. Вообще. В голове пустота.

– И как меня душил? – коснулась шеи.

– Смутно.

– Хотя бы о себе расскажи, – уже не просьба, но ещё не приказ.

– Ничего не помню, – повторил всё с той же легкостью.

– Врешь.

– Кто я такой, чтобы лгать хозяйке. Я же слабак. Так ты сказала вроде бы? – а у самого в глазах пляшут демоны.