«Ввиду обнаружившейся полной неспособности и дезорганизованности отрядов, уезжающих сейчас в Курск, прошу принять все меры к их полному расформированию и все отряды, кои будете высылать на Курский фронт прошу формировать исключительно на принципе строгой дисциплины и подчиненности командному составу. Начальников назначать вполне знакомых с военно-боевым делом и энергичных. Путивльское положение было следствием отсутствия этих начальников. Гарантирую Вам упорную оборону подступов к Курску при соблюдении этих условий…

Командарм 5 Сиверс»2.

1 апреля после боя Р.Ф. Сиверс очистил Белополье, прибыл в Курск и сообщил, что «на направлении Ворожба-Курск в пределах Курской губернии местный совет взял командование в свои руки как великорусской области».

В дополнительной телеграмме он уточнил:

«На линии Коренево-Льгов-Курск и окрестностей командование вооруженными силами обороны против нашествия контр-революции переходит в руки Курского полевого штаба, так как 5-я армия Южно-Русских республик согласно Брестского договора не воюет в пределах Великороссии. По всем делам командования и хозяйственно предлагаю обращаться не ко мне, а к Курскому полевому штабу…

Сиверс»3.

Таким образом, поражение красных на Украине привело к необходимости хотя бы формального роспуска «украинских» армий, дабы не провоцировать конфликтов с немцами. Остаться без командования, конечно, не входило в планы честолюбивого Рудольфа Фердинандовича, да и подчинявшихся ему командиров. События апреля – начала мая 1918 гг. показывают, как отчаянно Сиверс пытается сохранить руководство над остатками слабодисциплинированной «армии», которая в середине апреля переименовывается во 2-ю особую армию.

Уехав из Курска, он 5 апреля оказывается в Белгороде, а затем отходит на территорию Воронежской губернии. 14–16 апреля, пребывая в Валуйках, он сообщал В.А. Антонову-Овсеенко:

«Меры к движению на Купянск принимаю. Но повторяю, что ввиду предыдущих военных операций настроение войск определенно враждебное такому движению. Для полевой войны войска недостаточно снабжены и также тормозят выгрузку. Ответственность за такую операцию нести не могу при данном состоянии как моральном, так и физическом. Все, что могу, сделаю.

Командарм 5 Сиверс»4.

Однако, все, что он мог сделать против регулярных немецких войск – это взорвать мост на Купянск и организовать минимальное сопротивление:

«в городе [Валуйки] появилась разведка противника. Наш броневик обстрелял ее. Настроение значительной части войск скверное. Оставшиеся силы чересчур малы для выполнения Лисичанского движения»5.

В.А. Антонов-Овсеенко, находившийся неподалеку – в Никитовке, мог поддержать Р.Ф. Сиверса только морально. Уже 16 апреля 1918 г. из Валуек эвакуировался местный совет. В этот же день Сиверс телеграфировал оттуда Антонову-Овсеенко:

«Противник разведывает район между Купянском и Валуйками. Во многих отрядах наблюдается [?] из шкурных и бандитских причин. Никакой помощи с тылу нет, несмотря на то, что Аусеем поехал в Лиски к Петрову оттуда не идут войска. Там есть пехота, конница и батареи, необходимо ваше категорическое распоряжение, чтобы все, что можно выслали в Валуйки для действия на Купянск. При саботаже работать невозможно.

Командарм 5 Сиверс»6.

17-19 апреля Р.Ф. Сиверс находился в Никитовке. 17 апреля противник занял Ольховатку, к 19 апреля у Валуек был обнаружен 6-й «Ландштурменный батальон» и скопление немцев у Ольховатки. 23–24 апреля Сиверс – в Чертково и Лихой, 28-го прибывает в Лиски7. На 30 апреля в Лисках находились штабы сразу четыре штаба – В.А. Антонова-Овсеенко, Р.Ф. Сиверса, Г.К. Петрова и Трофимовского8 (вероятно, речь идет о будущем начальнике Казанского укрепрайона, участнике муравьевского мятежа, эсере-максималисте И.К. Трофимовском)9.

Бои местного значения 2-й особой армии в направлении на Купянск, сопровождались политическими событиями. Поступили сведения о приходе к власти П.П. Скоропадского, возможно скорой войне гетмана с «Великороссией». 8 мая 1918 г.

«На заседании армейского съезда созванного для решения вопроса о ликвидации Украинской революционной армии и переходу командования в руки военных руководителей Великороссии постановлено: передать боевой участок армии целиком войскам Великороссии с их командным составом, впредь же до приемки такового активно оборонять фронт со старым командным составом. Переход отдельных отрядов Украинской армии в распоряжение военных руководителей съездом отвергнут»10.

Понятно, что дело шло к подчинению «армии», а по сути небольших отрядов Р.Ф. Сиверса, российскому командованию. Однако реалии оказались таковы, что ни Сиверс, ни отдельные командиры его отрядов не желали подчиняться. Именно с этим связан дальнейший конфликт, изучаемый в нашей публикации.

Вероятнее всего, конфликт начался в начале мая, когда в расположение частей Р.Ф. Сиверса прибыл бывший генерал-майор В.В. Чернавин, только что назначенный начальником 1-й Воронежской пехотной дивизии и военруком Воронежского района. Описание данного конфликта мы видим в двух версиях, исходящих из штаба Сиверса и из Воронежа. Попытаемся проследить логику обеих версий.

Версия 1. Р.Ф. Сиверс.

После встречи с В.В. Чернавиным Сиверс телеграфировал в Москву:

«Вследствие отсутствия великорусских частей у военных руководителей Чернавина и [Евг.] Голикова и невозможности их принять от меня боевой участок последние выехали в Воронеж»11.

В середине мая 1918 г. начтаба Р.Ф. Сиверса Петровский написал обширный доклад, касающийся действий 2-й особой армии под Валуйками, явно с целью объяснить сложившуюся нелицеприятную ситуацию. Собственно доклад начинается с пассажа об отходе Сиверса к Валуйкам и о том, что, не видя значительных великоросских сил, которые должны были быть предоставлены войсками В.В. Чернавина и военного комиссара В.И. Иванова из Воронежа, они решили занять границу для обороны.

«До 17 и 18 мая у противника сил было перед нами очень немного, а после этого времени противник начал перегруппировку сил, взгущая таковые перед фронтом Валуйки, так как парламентеры, высланные из Воронежского Совдепа предложенную противником демаркационную линию была не принята (так в тексте. Имеется в виду: «противник не принял предложенную членами совдепа демаркационную линию». – М.Р.). 2-ая армия, перешедшая в район действий Воронежского Совдепа, получила системы распоряжающихся лиц ничего не имеющих общего со 2-й армией. Особенно вмешивались в армейские дела военный комиссар Иванов и саботировал переброску войск и снабжение армии Щавинский. Ожидать, когда у Воронежского Совета появится реальная сила было для 2-й армии невозможно, и потому Штабом 2-й армии было предпринято вооружение крестьянских отрядов и численность 2-й армии дошла до 3-х тысяч штыков, двадцати 3-х дюймовых орудий и 500 сабель»12.

Далее сообщалось, что 20 мая у деревни Казинки был захвачен бронированный автомобиль и немецкий пленный, у которого был приказ о готовящемся немецком наступлении в районе Валуек к 22 мая.

«В основу тактического маневра положена излюбленная немецкая тактика демонстрация в центре и охват флангов с глубокой ударной колонной, действующей на тыловые операционные пути, дабы отрезать войска, занимающие Валуйки»13.

Для поддержки 2-й армии к границе подошел «Первый Воронежский Регулярный