Подведем промежуточный итог. Дон Кихот (царь-хан Иван Грозный) собрал большую библиотеку. Он ее очень ценил. На собирание книг выделил значительные денежные средства. Книги поместил в специально устроенное книгохранилище. Проводил много времени за чтением. Дескать, поэтому и «свихнулся». Напомним, что Иван Грозный действительно стал Василием Блаженным, заболел, повредился в рассудке. Но вряд ли из-за книг.

Дальше события, согласно Сервантесу, развивались так. В конце пятой главы якобы племянница Дон Кихота обращается к цирюльнику с нижайшей просьбой: «Это я во всем виновата: если б я заранее уведомила вас, что у дядюшки не все дома, то ваши милости не дали бы ему дойти до такой крайности, ВЫ СОЖГЛИ БЫ ВСЕ ЭТИ БОГОМЕРЗКИЕ КНИГИ, ВЕДЬ У НЕГО ПРОПАСТЬ ТАКИХ. КОТОРЫЕ ДАВНО ПОРА, ВСЕ РАВНО КАК ПИСАНИЯ ЕРЕТИКОВ, БРОСИТЬ В КОСТЕР.

– Я тоже так думаю, – заметил священник, – и даю вам слово, ЧТО ЗАВТРА ЖЕ МЫ УСТРОИМ АУТОДАФЕ И ПРЕДАДИМ ИХ ОГНЮ… Накажи меня бог, если завтра же, еще до захода солнца, ВСЕ ОНИ НЕ БУДУТ СОЖЖЕНЫ», ч. 1, с. 76.

Вот название шестой главы: «О тщательном и забавном осмотре, который священник и цирюльник произвели в книгохранилище хитроумного нашего идальго».

В отсутствие Дон Кихота (тот якобы был ранен и спал) начался осмотр его книгохранилища. «Священник попросил у племянницы ключ от комнаты, где находились эти зловредные книги, и она с превеликой готовностью исполнила его просьбу; когда же все вошли туда, в том числе и ключница, то обнаружили более ста больших книг в весьма добротных переплетах, а также другие книги, менее внушительных размеров, и ключница, окинув их взглядом, опрометью выбежала из комнаты, но тотчас вернулась с чашкой святой воды и с кропилом…

– Окропите комнату, – сказала она, – а то еще кто-нибудь из волшебников, которые прячутся в книгах, заколдует нас в отместку за то, что мы собираемся сжить из всех со свету.

Посмеялся лиценциат простодушию ключницы и предложил цирюльнику такой порядок: цирюльник будет передавать ему эти книги по одной, а он-де займется их осмотром, – может статься, некоторые из них и не повинны смерти.

– Нет, – возразила племянница, – ни одна из них не заслуживает прощения, все они причинили нам зло. Их надобно выбросить в окно, СЛОЖИТЬ В КУЧУ И ПОДЖЕЧЬ. А еще лучше отнести на скотный двор и там сложить из них костер, тогда и дым не будет нас беспокоить.

Ключница к ней присоединилась, – обе они страстно желали погибели этих невинных страдальцев; однако ж священник настоял на том, чтобы сперва читать хотя бы заголовки», ч. 1, с. 78.

Далее описывается, как происходил разгром книгохранилища. Начали с того, что священник взял в руки толстый том «Подвиги Эспландиана» и заявил, обращаясь к ключнице: «Нате, сеньора домоправительница, откройте окно и выбросьте его, пусть он положит начало ГРУДЕ КНИГ, из которых мы устроим костер», ч. 1, с. 79.

Книги последовательно осматривались, после чего большинство выбрасывалось во двор. Например, ключнице «дали изрядное количество книг, и она, щадя, как видно, лестницу, побросала их в окно…», с. 79. Вообще, работы оказалось много. Погромщики через некоторое время сильно устали.

Разгром книгохранилища Дон Кихота детально и с удовольствием описывается на восьми страницах, с. 78–86. Перечисляются названия книг, имена авторов и основных героев. Скорее всего, многие из этих имен – фантастические, не имевшие ничего общего с действительностью. Уничтожение ценнейшей ханской библиотеки Сервантес лукаво изобразил как юмористическое сожжение «рыцарских повестей». Впрочем, некоторые книги все же пощадили. Но таких было совсем немного. Вот, например, священник заявляет: «Итак, сеньор маэсе Николас, буде на то ваша добрая воля, этот роман, а также Амадис Галльский избегнут огня, прочие же, БЕЗ ВСЯКОГО ДАЛЬНЕЙШЕГО ОСМОТРА И ПРОВЕРКИ, ДА ПОГИБНУТ…

Не желая тратить силы на дальнейший осмотр рыцарских романов, он велел ключнице забрать все большие тома и выбросить во двор. Ключница же не заставляла себя долго ждать и упрашивать – напротив, складывать из книг костер представлялось ей куда более легким делом, нежели ткать огромный кусок тончайшего полотна, а потому, схватив в охапку штук восемь зараз, она выкинула их в окно», с. 81–82.

Затем цензоры перешли к следующим шкафам. Там было много книг малого размера. Среди них, оказывается, были литературные произведения, стихи.

<<– А как же быть с МАЛЕНЬКИМИ КНИЖКАМИ?

– Это не рыцарские романы, это, как видно, стихи, – сказал священник.

Раскрыв наудачу одну из них и увидев, что это «Диана» Хорхе де Монтемайора, он подумал, что и остальные должны быть в таком же роде.

– Эти жечь не следует, – сказал он, – они не причиняют и никогда не причинят такого зла, как рыцарские романы: это хорошие книги и совершенно безвредные.

– Ах, сеньор! – воскликнула племянница. – ДАВАЙТЕ СОЖЖЕМ ИХ ВМЕСТЕ С ПРОЧИМИ! Ведь если у моего дядюшки и пройдет помешательство на рыцарских романах, так он, чего доброго, примется за чтение стихов, и тут ему вспадет на ум сделаться пастушком: станет бродить по рощам и лугам, петь, играть на свирели или, еще того хуже, САМ СТАНЕТ ПОЭТОМ, а я слыхала, что болезнь эта прилипчива и неизлечима>>, с. 82–83.

Обратите внимание, что тут Сервантес (или его редактор) фактически вновь напомнил читателям, что Иван Грозный = Дон Кихот был писателем, под именем Парфений Юродивый. А также напомнил, что Иван Грозный, став Василием Блаженным = библейским Навуходоносором, бродил по рощам и лугам, «ел траву» и т. п.

Постепенно уставая, погромщики начинают спешить, поскольку неразобранных книг все еще остается много. Цирюльник восклицает:

<< – Далее следуют «Иберийский пастух», «Энаресские нимфы» и «Исцеление ревности».

– Предадим их, не колеблясь, В РУКИ СВЕТСКОЙ ВЛАСТИ, сиречь ключницы, – сказал священник, – Резонов на то не спрашивайте, ИНАЧЕ МЫ НИКОГДА НЕ КОНЧИМ…

– Эта толстая книга носит название «Сокровищницы разных стихотворений», – объявил цирюльник… – Вот «Сборник песен» Лопеса Мальдонадо…

Наконец просмотр книг утомил священника, и ОН ПРЕДЛОЖИЛ СЖЕЧЬ ОСТАЛЬНЫЕ БЕЗ РАЗБОРА>>, с. 83–84.

Но тут очнулся больной Дон Кихот, который стал шуметь у себя в спальне.

<<Пришлось прекратить осмотр книгохранилища, и бежать на шум и грохот, – оттого-то некоторые и утверждают, что «Карлиада» и «Лев Испанский», а также «Деяния императора» Дона Луиса де Авила, вне всякого сомнения находившиеся среди неразобранных книг, БЕЗ СУДА И СЛЕДСТВИЯ ПОЛЕТЕЛИ В ОГОНЬ, тогда как если бы священник видел их, то, может статься, они и не подверглись бы столь тяжкому наказанию>>, с. 85.

Здесь на страницах Сервантеса проскользнул (может быть, по недосмотру редактора) тот факт, что в книгохранилище были какие-то царские хроники, к каковым относились, например, «Деяния императора», автора Луиса Сапаты (хотя Сервантес почему-то считает, что автором был Дон Луис де Авила; кстати, может быть, он был прав). Итак, как нам сообщили, они тоже были уничтожены. А ведь книга «Деяния императора» рассказывала об императоре Карле Пятом! Кроме того, спалили, оказывается, также поэму Херонимо Семпере под названием «Карлиада» (якобы 1560 год), тоже рассказывавшую о Карле Пятом, ч. 1, с. 524. Таким образом, мятежники жгли, в основном, скорее всего, вовсе не выдуманные «рыцарские романы», а реальную историю. То есть то, что было действительно опасно для реформаторов XVII века. Современные комментаторы сообщают, что среди уничтоженных книг были, например, следующие.