полу мне не выбраться. Но и бесконечно держать меня в таком положении они не смогут. Тогда что? Подыграть? Подчиненные должны подчиняться.

— Конечно, господин До, — заплетаясь в словах, зачастила я. — Я здесь, чтобы вы были довольны. Если вам важно, чтобы я переоделась, я это сделаю. Слезьте только с меня.

— Ты очень опасная девочка. Посмотри, как ты ударила господина Бая. Он теперь будет хромать. Думаешь, Аэртему понравится, как ты исполняешь его указания?

— Ему не понравится. И то, что вы против воли удерживаете меня на полу, тоже не понравится. Давайте встанем и поговорим. Я не знаю, что обещал вам Артем, меня он не предупреждал.

— А подчиненных и не надо предупреждать о таком, Ли-са, — ухмыльнулся До.

— Тебе лучше поднять ее, До, у нас мало времени, — нервно сказал Бай. — Если ты действительно хочешь это сделать, поторопись, я подстрахую.

Эти слова явно не предназначались для моих ушей, но переполненный волнением заместитель не заметил, что снова перешел на путунхуа, и я его прекрасно понимаю. Никак не отреагировав на реплику, я незаметно напряглась, надеясь, что удобный момент поможет вырываться из капкана. Одна против четырех мужских рук и против пожилой, но мужской силы.

Директор До цыкнул и убрал колено с поясницы, по-прежнему надавливая между лопаток.

Снова перейдя на диалект, коротко приказал что-то Баю, и тут же оба моих запястья оказались в силках чужих рук. Сцепленную со всех сторон: за руки, шею и пояс юбки сзади, меня потянули наверх, но едва я встала на ноги, как с силой повалилась назад, подминая под себя директора До. Бай Вэймин по инерции потянулся следом за нами, но благоразумно отцепился, исчезая с поля зрения.

С глухим стуком мы упали. Я с восторгом услышала, как пугливо вскрикнул До Шэнли, зацепившись боком о кресло, и как протяжно застонал, ощутив вес моего тела. Я тут же сгруппировалась и пружиной вскочила обратно, дикими глазами фокусируясь на заместителе Бае. Тот, карикатурно расставив руки, шагнул вперед, но второй шаг сделать не осмелился, переведя взгляд на ворочавшегося на полу директора.

Я смятенно оглянулась на дверь — единственное верное решение сейчас, но едва повернулась на высоких каблуках, как До Шэнли перехватил меня за лодыжку и дернул вниз. Закачавшись, как канатоходец, потерявший баланс, я в порыве отчаяния занесла вторую ногу и со всей дури впечатала каблук ему в руку. Благословите того, кто создал высокие тонкие каблуки, — нога тут же освободилась, но, не удержавшись, я рухнула рядом. Краем глаза успев увидеть темную кровь на темной коже пониже локтя и цапнув выглядывающую из-под ягодицы директора сумку, я урывками поползла к выходу.

За спиной кричал До и верещал заместитель Бай.

— Готовьтесь… ко встрече с русской… полицией! — захлебываясь словами, выпихнула из себя я.

Цепляясь руками о косяк, встала и, не оглядываясь, вывалилась за дверь.

Проковыляв мимо лифта, я остановилась на лестничном пролете и оперлась на перила. Меня трясло и, чтобы успокоиться, я принялась глубоко и мерно вздыхать. Вскоре дыхание замедлилось, но мысли, наоборот, носились с околосветовыми скоростями. Я не знала, что делать, не знала, не знала!

— Артем. Сначала надо позвонить ему

Рассказать. И с ним решить, что делать дальше.

Я вытащила из сумки телефон, но, глядя на трясущийся экран, медлила.

Что я ему скажу сейчас, когда сама не понимаю, что сделала. Как он отреагирует? Что будет с проектом? Мне стало жарко от страха. Это был страх совершенно иного толка, чем там, в комнате. Там жертвой стала бы только я. Теперь же жертв могло быть гораздо больше.

Надо подумать.

Всхлипнув, я убрала телефон обратно, заправила блузу и перевернула съехавшую вбок юбку. Зеркальце отразило бледное лицо с красным пятном на лбу. Вероятно, будет синяк, отстраненно подумала я и, аккуратно перебирая ногами, стала спускаться.

В холле были люди, но ни секретаря Кана, ни директора Фэна с чертовыми зонтами не было. Возможно, их уже вызвали наверх. Интересно, они вызовут скорую? Я с содроганием вспомнила, как каблук погрузился в плоть директора. Господи, на каблуке должны остаться следы!

Я подняла ногу и посмотрела назад, на пятку. Каблук был чистый, на первый взгляд. На улице дождь — если что-то и осталось, все смоется. Надеюсь, он не получит заражение. А если и получит, то поделом. Но тогда и мне точно конец, кисло подумала я и, озираясь, поплелась к выходу.

Снаружи лило. За то время, что я отрывалась в гостинице, дождь перетек в ливень и щедро заливал асфальт серыми реками.

— Подвезти тебя? — донеслось сбоку.

Я ошарашено оглянулась. Голос был без акцента, а обладатель щуплым светловолосым парнем, немного превосходившим меня по возрасту и росту.

— Я… вызову такси.

Голос прозвучал так, будто я не говорила последние пару лет. Но парень улыбнулся.

— Долго ждать будешь. Поехали, вот моя машина. Тем более, ты без зонта. Если боишься, довезу до ближайшего метро.

При слове «зонт» меня снова залихорадило. Вышли и закурили рядом два китайских мужчины, сокрушаясь, что погулять не удастся. При звуках характерной речи я едва не разревелась.

— Я согласна. Поехали. Пожалуйста.

Он назвался Вовой и оказался очень теплым. Как бы я ни направляла в его сторону иголки, чтобы он не втягивал меня в разговор, он бережно убирал их, все приближаясь убаюкивающими фразами. Я сказала, что только что случилась неприятная ситуация. Он не настаивал на подробностях, но кружил вокруг сути, приглаживая мои скачущие мысли дружелюбной покровительственной ладонью. Может, и к лучшему, что он меня везет, думала я, монотонно покачиваясь в пассажирском кресле, и то, что мы говорим, тоже. Может, и стоит поделиться бедой, говорят же, что мы часто откровенны с теми, кого видим первый и последний раз. Вова смотрел радушными глазами, и я ему рассказала. Все..

8

— Все равно не подпишу, — снова с улыбкой говорю я.

На журнальном столе, обнажив лживое нутро, лежит договор. За ночь он прирос пунктом о неустойке, которую должна буду заплатить, если откажусь сотрудничать.

— Это юридическая формальность, — повторяет Артем. — Ты ведь и не собираешься нас покидать.

Он сидит напротив, в кресле, расслабленно откинувшись на спинку, нога на ногу, — король серого царства в одеянии свинцовых оттенков, — и в голосе нет ни намека на сомнение. В эту, третью, встречу, слегка подсвеченную утренним солнцем, я наконец отделила юного и знакомого мне Артема от нынешнего. Когда-то его упрямство склонялось перед доводами, он соглашался двигаться, если не назад, то хотя бы в сторону. Теперь же и