Уступая тихой просьбе первого, она протянула ему руку и тут же поразилась торжествующей благодарности, осветившей его лицо.

Это не только озадачило ее, но и из-за поручения Виктории смутило. Предстоящий обман мерзавца не особенно противоречил ее принципам, но что ей делать, если жертва вызывала скорее не осуждение, а жалость?

На следующий день, ранним утром, Эйдан медленно обходил здание курорта, осматривая каждый уголок кабинок, в которых переодевались джентльмены, и каждый дюйм кафельного пола, шкафов и скамеек.

Еще не взошло солнце, а он уже стоял у входа в здание на Бат-стрит, ожидая появления первого служащего. Сначала пришедший смотритель не хотел впускать его, утверждая, что заведение откроется для публики не раньше чем через час, а надо еще сложить полотенца, подмести полы, приготовить закуски и тому подобное. Эйдан не знал, помогла ли монетка, которую он сунул в руку служащему, или его раздраженные объяснения, но возражения прекратились.

— Мой врач настаивал, чтобы я приехал сюда, — привел главный аргумент Эйдан. — Клялся, что здесь меня вылечат от чертовски мучительной боли в ноге.

— Конечно, сэр, если вы будете так добры, что придете сюда попозже.

— Нет, я должен сейчас осмотреть это место, пока никого нет. Говорю вам, я непревзойденный приверженец чистоты и порядка. Я должен узнать, все проверить лично. Иначе как же доверять этому заведению?

Эйдан взмахнул руками и разразился речью о распространении паразитов и скрытой грязи. Служащий, покрасневший от испуга, бросил отчаянный взгляд на пустынную улицу и поспешил успокоить его.

— Пожалуйста, сэр, входите и осмотрите все, что вам хочется.

Внутри Эйдан искал признаки борьбы: следы ног на полу, царапины на дверках шкафов, нитки или обрывки ткани на углах скамьей. Он прошел по узкому коридору до окруженного высокой оградой двора с находившимся там бассейном термальных вод, в котором обнаружили тело Роджера Бэбкока.

Над поверхностью воды поднимался пар. Дававшие тепло медные жаровни еще не горели, и холодный мартовский воздух, пропитанный влагой, давил на легкие Эйдана. В слабом свете пробивавшегося солнца он обошел край бассейна, временами присаживаясь на корточки, чтобы рассмотреть, в каком состоянии перила и ступеньки. Он искал расшатавшиеся плитки. Затем услышал какой-то шум и, оглянувшись, увидел служителя под входной аркой.

— Господи, что за плесень я тут вижу? — воскликнул Эйдан, словно не замечая служителя и выражая вслух свое негодование.

Он продолжал исследование под топот удалявшихся шагов. И нигде не нашел никаких признаков, что Роджер Бэбкок был убит. Да, члена парламента обнаружили в бассейне, но, казалось, не было ничего, что бы подтверждало предположение министерства, что на него напали и сбросили в воду.

Но как он умер? Уэскотт утверждал, что Бэбкок был вполне здоров, не имел крупных долгов и не был объектом чьей-то ненависти. И все же, как заметил Эйдан прошлым вечером, третье условие явно было ошибочным. Конечно, он не мог представить, что дряхлый слабый маркиз Харкорт кого-то прикончил, но проявленная в бальном зале его милостью враждебность заставляла предполагать, что у Бэбкока были враги и не один скелет постукивал костями в его шкафу.

Выходя, Эйдан застал служителя в конторе.

— Как я понимаю, здесь всего лишь несколько дней назад скончался мужчина.

— Клянусь, сэр, из бассейна спустили воду и все выскребли. Мы…

Эйдан перебил его:

— Знаете, от чего он умер?

Белесые брови служителя поднялись, изображая полную невинность.

— Судья назвал это несчастным случаем, сэр.

— А что бы сказали вы?

Пятясь за свой стол, служитель начал заикаться.

— Я… мы… я бы назвал это большим несчастьем. Так вы будете купаться, сэр?

— Еще не решил, — ответил Эйдан. Не обращая внимания на разочарование служителя, он решительно вышел и поспешил на встречу с Фицем, которого должен был встретить в курортном зале немного позднее, где впервые увидит, а может быть, и попробует так называемый «волшебный эликсир».

Лорел танцевала, с вновь обретенной уверенностью кружась по залу. Красивый, ловкий, и элегантный кавалер ни разу не наступил ей на пальцы. У нее исчезали все страхи, она больше не боялась казаться неуклюжей или неловкой и испытывала возбуждающее чувство свободы, сливаясь с музыкой.

Но внезапно почти неощутимый запах дыма коснулся ее носа. Ее кавалер исчез, вместо него кто-то другой выхватил ее из вспыхнувшего вокруг огня. Она больше не была взрослой Лорел, а оставалась маленьким ребенком, онемевшим от страха. Дым ослеплял и душил ее. Грубые искривленные пальцы протолкнули ее за дверь. Откуда-то сквозь треск пламени до нее доносился детский плач. Это Уиллоу, лежавшая в колыбели, кричала, зовя кого-нибудь.

«Не бойся, малышка, — шептал ей на ухо хриплый женский голос. — Закрой глаза. Ты будешь спасена».

— Мои сестры…

— Их тоже спасут, клянусь тебе. Пойдем быстрее!

Взрыв прогремел внизу, у Лорел под ногами. Она ударилась, падая на колени, но ее тут же подняли. Вопль, прозвучавший внизу в холле, наполнил ее сердце новой волной ужаса. Второй взрыв пронзил ей уши. Вверху над лестницей появилась закутанная во все черное фигура и направилась к ней.

Кто-то схватил ее за руку, и она бросилась бежать. Она неслась сквозь дым, пламя обжигало ей щеки и волосы, а жгучий жар словно когти впивался в ее горло. Слезы брызнули из глаз, а она все бежала по какому-то темному и страшному месту. Рев пламени удалялся, но не становился менее ужасным.

Затем она и та женщина вырвались на свежий воздух. Ясное утро встретило их, глоток кислорода наполнил легкие свежестью. Она опустилась на траву на колени, но ее подняли, и она прижалась к широкой крепкой мужской груди.

Дядя Эдвард. Его борода царапала щеку. Другой мужчина, которого Лорел не узнала, держал Уиллоу. Двойняшки тоже были здесь, они прижимались к дяде Эдварду испачканными сажей мордашками. Без всяких объяснений всех четверых погрузили в ожидавшую карету.

Экипаж тронулся, лошадей погнали рысью. Рядом с ней рыдали двойняшки, они звали папу и маму. Лорел плакала молча, почему-то зная, что больше никогда не увидит своих родителей…

— Лорел! Лорел, проснитесь!

Хватаясь за простыни, она раскрыла глаза. Похолодев от страха, быстро оглядела комнату, которая, слава Богу, не была тронута огнем.

Достаточно было одного мгновения, чтобы она узнала место, где находится, поняла, что проснулась не в маленькой спальне, которую делила с Уиллоу в квартирке над их книжным магазином в Лондоне, а в довольно просторной комнате в богатом доме на Эбби-Грин в городе Бате.

— Все хорошо, Лорел. Это был сон.