ожидании своих». Не знаю, как тебе объяснить, ты же по другой части, просто задницей чувствую.

— Спасибо. — Куратор принялся натыкивать двумя пальцами сообщения сразу двум адресатам, Алексу и Хаас.

— Бак! — окликнул его Стоун.

— Да?

— Не разрывай соединение? Дай мне допуск на вызов? Я нашему кое-что сам скажу по обстановке.

— Делаю. — Подполковник тут же авторизовал майора по полной, мысленно извиняясь перед маленькой блондинкой за собственную беспардонность.

— Алекс, на пару слов. — Майор в одно мгновение стал безмятежным и вальяжным, будто говорил с соискателем в спокойной обстановке за чашкой чая. — … Да, я вижу, что у вас происходит, поэтому и звоню… Во-первых, сместись на полметра вперёд-влево, чтоб Хаас работала из-за тебя, если что.

— …

— … да, и это во-вторых. Финики просто тянут время… Нет, о законе можешь забыть… Главное — не зацепите никого из гражданских! Тогда мы вас точно вытащим, что бы ни было… Даю слово.

На памяти Бака Стоун что-то подобное обещал впервые. Ещё и чужому соискателю.

* * *

На всякий случай перед платной частью напоминаю то, о чём писал в аннотации.

Формат — повесть. Я пока не уверен в окончательном объёме. Он может быть ощутимо меньше привычных 10АЛ

Вместе с тем. Тем, кто всё-таки читает спустя годы — наверное, количество некритично В отличие от окончания истории.

Но я предупредил! ☝

Глава 6

ИНТЕРЛЮДИЯ

Стоун отлично знал, что девяносто девять процентов окружающих воспринимают его как недалекого орангутанга: здоровенного, с очень специфическим багажом за спиной, типом вполне определённой внешности и таких же манер.

Справедливости ради, майор умел быть изысканным, просто последние пару лет чёртова конкуренция в научной работе не оставляла ни времени, ни сил на что-нибудь гуманитарное. Ну и, войдя однажды в образ, он про себя периодически откровенно потешался над окружающими, наблюдая реакцию коллег на свой имидж (и не делая ни малейших попыток их как-то переубедить).

— Мозги мои, мозги, — вздохнул Стоун вслух под изумлённым взглядом проходящих мимо третьекурсников. — Чего надо⁈ — спросил он никак не уставным образом у шедшего последним, тот уж совсем откровенно вылупил глаза.

В здешнем отделении Корпуса офицера изрядно доставала специфика контингента: запредельный апломб, ничем не подтверждённые амбиции.

Всё это — на фоне колоссальной профессиональной некомпетентности, по крайней мере, по его профилю.

Долбаные дети долбаных аристократов этого долбаного муниципалитета хотели вкусно и много есть, столько же совокупляться, но абсолютно не горели желанием перепрыгивать через себя, чтобы достичь хоть каких-нибудь незначительных высот в том, чем занималась его кафедра и он сам.

«Зачем учиться штурмовать по-вашему? В нашем муниципалитете оно неактуально, особенно если есть искра», — вслух долбаные курсанты так не говорили, но в их взглядах оно регулярно и откровенно читалось, особенно во время сложных упражнений.

Были, конечно, приятные исключения. На сегодня в единственном экземпляре.

Пацан Бака действительно разбивает силикатный кирпич в полёте любой ударной поверхностью (включая лоб), имеет профессиональный уровень по прикладной акробатике, как следствие — исключительно на ресурсах организма, без «гавриила», способен в свои небольшие годы проходить охранные системы достаточно серьёзного уровня.

Взять хоть и ту полосу, полностью тождественную Квадрату, здешней муниципальной тюрьме.

Стоун втихаря, убедившись в отсутствии наблюдения, трижды пытался сам пройти трассу вслед за Алексом.

Безуспешно.

Не то чтоб резиновые пули могли ему сильно повредить, но, даже зная маршрут и имея перед глазами рабочий пример, весьма крепкий профессионал в чине майора не смог повторить обманчиво лёгкого забега в исполнении уникального пацана из местных трущоб.

И именно этого единственного нормального человека на весь курс (а может, и на всё заведение) в столице сейчас пытались утрамбовать по беспределу!

Во время конференц-созвона Стоун не стал говорить Баку всех нюансов, которые ему сообщили близкие знакомые из министерства финансов: подполковник был очень эмоционален, хотя и старательно это скрывал ото всех (возможно, даже от себя).

Если бы куратор Алекса услышал ВСЕ подробности, Стоун готов был спорить, подполковник резко бы впал в стресс и в итоге потерял бы в эффективности анализа.

— Стресс жрёт ресурс, — покивал сам себе здоровенный горилообразный военный, закрывая глаза, соединяя пятки вместе и вытягивая руки в разные стороны на манер буквы Т.

Примерно как делают на детской разминке в яслях, только майор исполнял номер на площадке между учебными корпусами, на виду у всех.

От нетривиальных действий своеобразного офицера, казалось, даже листья на деревьях стали шелестеть тише.

Шагающие по своим делам затаили дыхание, и коллеги, и учащиеся: Стоун в данный момент открывался им с весьма неожиданной стороны. Причём знающие его мало могли подумать по странной позе, что у здоровяка без разбега стартовали резкие проблемы с психикой.

Майор глубоко вдохнул на четыре такта, напрягся и через силу запихнул в себя пятый. Забивая лёгкие до отказа, до боли в натянувшейся до предела соединительной ткани.

Затем он плавно выпустил воздух через нос. Повторил упражнение два раза.

Если бы кто-то додумался смотреть за кончиками его пальцев, он бы заметил, что ни единая часть организма офицера не шевелится. Однако случайные свидетели были так поражены нетривиальным зрелищем, что на подобные нюансы банально не обратили внимания.

Стоун знал, что в нестандартных ситуациях именно он, в отличие от того же Алекса, соображает на порядок медленнее большинства: возраст, специфика подготовки, индивидуальные нюансы психики.

Если в голове нет готового шаблона, нестандартные решения именно у майора рождались далеко не сразу, а сейчас требовалось как раз оно.

Сюда же: профессионал — не тот, кто из ста всегда выбивает сто. Стопроцентного КПД не существует даже в природе.

Профессионал — это тот, кто отлично знает свои минусы и в необходимые моменты умеет безошибочно и точно скомпенсировать их либо соответствующими плюсами, либо нужным протезом.

Заместитель начальника кафедры специальной подготовки нисколько не заботился впечатлением, которое производил на окружающих — он был занят делом.

Смешная ясельная гимнастика являлась индивидуальным бустом. Майор за очень короткий для своих мозгов период ухитрился выбросить из головы лишнее, просеять не по одному разу вводные и найти рабочие варианты.

Через пару секунд изумления наблюдавших Стоун разлепил глаза и сорвался в галоп.

А бегать быстро он умел, хотя последнее время на новой должности это мало кому демонстрировал.

Он не сказал Баку главного, причём исключительно из заботы о самом подполковнике (чего зря нервировать, всё равно повлиять отсюда ни на что нельзя).

Его контакт,