Затуманенным взглядом замечаю оскал на его губах. 

В следующую секунду он хватает меня за пальцы и стягивает кольцо. Я не успеваю охнуть.

Эмин прячет его в своем кулаке.

- Сегодня ты моя. Всего один раз, - процедил Эмин, - потом вернешься к нему и забудешь, твою мать. Я отпущу. Но сперва я тебя трахну.

Лицо пылает от жара. И от его слов. Я приподнимаюсь на локтях, чтобы увидеть кольцо, но это только распаляет Эмина.

Он опускает меня на лопатки.

Обнаженный. Мускулистый. Слишком большой для меня. Всегда был таким. Ничего не поменялось.

Тело изнывало от жажды, разум от тоски.

Он не знает, что у меня никого не было. Не знает, почему я плавлюсь от мужских прикосновений вместо того, чтобы бежать. Без оглядки. Как четыре года назад.

- Секс без обязательств? – выпалила я, - ради чего, Эмин?

Ответ не требовался.

Он наркоман, а я - его доза. Эмин просит один раз в надежде, что ему станет легче. Что нам станет легче. А я понимаю, что ни черта не станет.

А еще зависимые ради жизни на многое способны. Эмин удержит, убедит меня в том, что я тоже его хочу. Сегодня мне уже не уйти. 

А я женщина. Обычная. И я хочу. Только его, других тело не принимает. Другие чужие, а он мой первый. 

Только один раз. Правда? И разойдемся, как в море корабли.

- Один раз. Потом уедешь. Выйдешь замуж. Продолжишь трахаться с ним, мне все равно.

Эмин говорил безумные вещи. Еле дыша. Без крыши, без границ. Открыв рот от напряжения, он ласкал мое тело. Обнаженное, готовое для него.

Он сказал, что ему все равно? Ничего глупее в жизни не слышала.

Только от его слов мне вмиг сделалось больно. Очень. Меня никто не трахал, но Эмин думал об этом слишком долго и потому произнес это так яростно, со злостью. 

Он думал об этом, нарочно причиняя себе боль.

- Тебя невозможно забыть, Эмин. Ты не понимаешь?

В моем голосе горечь.

Эмин скользит по бедрам голыми пальцами, хватается за мои колени и раздвигает их в стороны.

Блуждающий взгляд по телу и полное отсутствие звуков. 

В его глазах только я. И он во мне. Обнаженный. Он уже брал меня в своих мыслях. Прямо сейчас. 

А еще он сходил с ума. Сильно. Страшно.

- Хочу знать, - тяжело прохрипел он, - знать, со сколькими ты спала, моя маленькая. Скажи их число. Сделай мне больно.

Я тяжело задышала. В глазах появилась резь. Болезненная. Влажная.

Хотела колени свести, только Эмин не позволил. Смотрел на меня и представлял, сколько членов внутри побывало. С болью представлял, с горечью.

Он снова все испортил.

Вместо звонка с дверью Эмин предпочел увезти меня прямо у подъезда. Он же хозяин города. К чему спрашивать?

Вместо нежности – он отхлыстал меня ремнем, состоящим из горьких слов.

- Сколько в тебе побывало? – продолжил он требовательно.

Я зажмурилась.

И отвернулась от Эмина.

Он как самоубийца, как жертва – пытался сделать себе больнее перед полетом в бездну. Перед тем, как трахнуть меня, он создавал себе горечь с привкусом алой боли.

- Трое? За четыре года сколько их было у тебя, твою мать?!

- Не груби мне, - я стиснула челюсти.

В серых глазах что-то вспыхнуло.

По телевизору Эмин был совсем другой. Холодный. Расчетливый. А сейчас в его мыслях ни капли разума, лишь желание обладать. Мною.

- Или ты только с одним трахалась? С тем, что звонил тебе? – он давил, подавлял.

Заставлял признаться.

Я поднялась – молниеносно. Его яростный хрип затих после моей пощечины. Звонкой, больной. Желваки заходили на его скулах, в глазах заметались искры.

- А тебе какая разница? Или, может, ты верность мне хранил?! – я тихо выдохнула.

Эмин не ответил.

Но я поняла, что это край.

Либо откатывать назад, либо в щепки дом громить. На мелкие камешки. Со зверем иначе быть не может.

- Меня никто не трахал. Ни разу. Никто внутри не был. Кроме тебя. Четыре года назад. Последний секс был с тобой. У входной двери, когда ты кончил в меня.

После чего я забеременела.

Я резко замолчала, глотая воздух.

Слезы глотая.

Горечь слов и сладость желания. Животного, инстинктивного.

- А на том вечере мне показалось иначе. Сбежала, виляя бедрами. С ним в обнимку. И когда тебя потянуло на стариков, маленькая?

Эмин возьмет меня этой ночью. Все равно возьмет, только сначала покажет, кто здесь хозяин. 

Я судорожно проглотила воздух – он накален до предела.

А в мозгу билось лишь одно: он знает. Он все знает.

Эмин жестко ухмыльнулся, усиливая хватку на моем бедре, и протянул в довесок:

- Чего глаза распахнула? Думаешь, на вечере я тебя не увидел, Диа-ана?

На том вечере он увидел меня. Вместе с Дамиром.

- Мне все равно, - вдруг произносит Эмин, - все равно. Но я хочу знать, как ты вышла на Алиева. Что вас связывает?

- Твои вопросы не входят в секс без обязательств, - я тяжело вздохнула.

Если он считает, что меня потянуло на мужчин в возрасте… что же, пусть так и считает. Ведь я не могу признаться ему, что работаю на Дамира. Это подставит под удар все. Все мои тайны и даже - Эльмана.

Развернувшись, я дернулась к краю кровати.

Сползти, упасть, встать по-человечески – неважно как, но я хотела покинуть его спальню. Уйти. Снова сбежать.

Эмин настиг меня в считанные секунды. Я ахнула, а он разложил мое тело как пластилин на доске. Раскатал горячими пальцами, построил фигуру, зафиксировал. И толкнулся между бедер.

Я распахнула глаза.

Открыла рот в немом крике.

Но вместо боли я ощутила дрожь.

Эмин не вошел в меня. Горячая плоть пронеслась по касательной, задевая все струны души. Только внутрь он не добрался.

Не сделал больно. Запомнил, поверил, что все годы я не знала мужских ласк. Подумал, что может быть больно. Тесно. Слишком.

И не вошел.

- Испугалась? – горячий воздух опалил щеку.

Я не отвечала. Только воздух глотала. В стиле Эмина делать больно, и я эту боль ждала. А он… удивил.

Я прикрыла веки и уткнулась носом в ароматную постель. Вся простынь им пропахла. Не нами, а им – мужчиной, зверем.