Поцелуй в макушку застал меня врасплох.

- Прости, моя девочка.

Легкие поглаживания. Голос, полный нежности. Скольжения там, где влажно. Я перестала ждать боли.

И ощутила прилив желания. Вспомнила, что я тоже могу жаждать ласки.

- Четыре года, - он целовал шею и бормотал, - наверное, ты сильно хочешь? Ответь мне, Диа-ана…

Он протянул мое имя и толкнулся. Играючи.

Хочу.

Я живой человек. А у него наверняка были сотни женщин после меня. Он мог позволить себе каждую. Любую, кроме меня.

При этих мыслях в голове всплыл образ Дамира.  

Я зажмурилась, пытаясь избавиться от мук совести. Все это некрасиво. Нехорошо по отношению к Дамиру, но без кольца на пальце образ Алиева постепенно растворялся.

Его быстро сменял Эмин. Мы с Эмином всего год прожили – но такой, что его вовек не забудешь. Я помню его спустя годы.

- Моя маленькая… о чем ты думаешь?

Широкая ладонь обхватила мою челюсть. Приласкала, пожурила. Шершавые пальцы нежно потерли губы, другая ладонь сжала грудь, вырывая из моей груди непроизвольный стон.

Я схожу с ума. Не иначе.

Быть с Эмином добровольно – полное безумие. Но ведь он сказал, что только раз. И я с ним согласилась: только раз, и тоска уйдет. Нам обоим станет легче.

- Ты похорошела, - шептал он безумно, - красивая девочка стала. Чувственная.

Грудь стала больше, но об этом ты умолчал. Тебе она понравилась, ведь поэтому ты так жадно упиваешься ею.

А после надеваешь защиту и нетерпеливо входишь в меня. Тяжело, открыв рот от жадности входишь.

Я вгрызаюсь в простыни от новых ощущений. Глушу вскрик.

А ты нежно целуешь меня в волосы, прилипшие к виску. Поглаживаешь, обманываешь, что мы сможем это забыть. Я послушно принимаю тебя. Не сразу. Не быстро. Пытаюсь привыкнуть к давно забытым ощущениям, сминая пальцами бордовые простыни.

- Я просто возьму тебя. Как раньше. А потом сделаем вид, что ничего не было. Да, маленькая?

Сделаем вид. Конечно. У нас получится.

- Эмин, - выдохнула я.

Он вошел до конца. С рыком, с хрипом. С надсадным дыханием.

В глазах потемнело от наслаждения. От тяжести внизу живота, от заполненности.

- Еще. Скажи еще раз мое имя, - приказал Эмин.

Я качаю головой. Понимаю, что для него это спусковой крючок. Как наркотик. Еще и еще.

- Скажи!

Он толкнулся во мне, вызывая шквал эмоций.

И я не сказала. Прокричала. Эмин сделал несколько жадных толчков, а затем перевернул меня к себе лицом.

Лучше бы он этого не делал.

Я замерла, встречая взгляд серых глаз над собой. Я видела Эмина только по телевизору и давно попрощалась с ним навечно.

А сегодня я позволила ему взять меня.

Своему кошмару. Жестокому, беспощадному.

Он во мне. Близко спустя годы. Такое возможно?

- Маленькая…

Эмин обхватил мою шею, надавив на подбородок. Поднял мою голову, чтобы я взгляда не смела отвести. И задвигался вновь. Стискивая челюсти до одури, но взгляда не отводя.

Словно ему жизненно необходимо видеть меня перед собой.

Словно он до сих пор не верит, что может овладевать моим телом. Как раньше. Ловить стоны, упиваться ими. Двигаться во мне, наблюдая за тем, как расширяются мои зрачки.

Эмин не верил. Смотрел, вглядывался, питался моими эмоциями, но до последнего не верил. И с каждой минутой его движения утрачивали нежность, возвращаясь к былой жесткости, выверенности.

Нежность потеряла смысл.

Мы ее оба не знали, но сегодня немного научились.

Эмин припал к моим губам, не переставая погружаться в меня. И в глаза не переставая смотреть. Глаза в глаза и член во мне – все, что было нужно зверю в этот миг.

Я прикрыла веки. В ответ на это мужские пальцы сжались на моей шее. Несильно. Эмин погладил тонкую кожу и велел:

- Смотри на меня.

И я смотрела. Я задыхалась от чувств, а он от тесноты. От жажды. От голода.

Во время секса возвращался прежний Эмин - дикий и совсем не нежный, но умеющий дарить удовольствие.

Я до боли прикусила губу – внутри становилось очень тесно. До искр в глазах, до сумасшедшего трения. Мы были на грани. Пальцы Эмина сжимались на моих бедрах все сильнее, движения становились размашистыми, словно это было так тяжело – врываться в тесноту.

- Эмин… - я захныкала.

Тесно. Очень. Жадно, горячо, без сил.

Я притянула Эмина за шею, его горячий шепот ворвался в мои губы:

- Тихо… скоро будет хорошо, моя девочка.

Я тихо застонала и нарушила приказ - на миг прикрыла глаза. В них сперва потемнело, а следом вспыхнул фейерверк. В этот миг губами кто-то жадно овладел, но это стало таким неважным. Главное, что хорошо. Нам сейчас хорошо.

Щеки обдало холодом – они стали влажными, а внутри нестерпимо пульсировало. Так, что я чувствовала каждый его сантиметр внутри.

Эмин не торопился выходить. Сжимал челюсти и разжимал. Моей груди касался, ключицы, бедер. Кожу пронзила боль – его зубы сомкнулись на шее. И не вырваться. Не отпрянуть. Я вскрикнула, уперевшись в твердую грудь. Безнадежно.

Эмин не здесь. Он глубоко, слишком. Там, где мое нутро обхватывает каждый миллиметр его тела. Красивого, большого. Опасного. Его член был во мне до последнего импульса. До последнего сокращения.

Мы уснули под утро. Лишь утром я стала свободна. Эмин откатился на другой край кровати, его веки тревожно подрагивали.

- Если бы солгала, не поверил, - прошелестел еле слышно.

- О чем ты?

Я свернулась калачиком, любуясь его телом. Последний раз. Последнюю ночь.

Необычные ощущения.

Все необычно.

- Про мужчин. Ты была одна. Не ждал такого подарка.

- Это имеет значение?

Эмин не ответил. Загадочно промолчал, размышляя о своем.

- Расскажи о Камале, - я с трудом перевела тему, - пожалуйста.

- С ним все хорошо.

- Мама была бы рада увидеть его, Эмин. Можно?

- Можно, - Эмин коротко улыбнулся, - но только тебе. И если ты согласишься поехать в Волгоград.

За окном скоро будет светать. Эта ночь забрала все силы. Весь покой. Сумасшедшая ночь без минуты покоя.

Наступила тишина. Усыпляющая. Усталость тяжелила веки, но я из последних сил боролась со сном. Эмин поставил условие – жестокое, как и он сам.