Кстати, листва у растений вовсе не была фиолетовой. Вернее, фиолетовой была окантовка листа или стебля и сетка прожилок, а вот между ними была обычная ткань с привычным зеленым хлорофиллом. Это цветовое сочетание издали смещалось в фиолетовую часть спектра, вводя в заблуждение людей несведущих. Да кому я рассказываю, сам в первый день попался.

Насекомых тоже было море, попадались и довольно крупные экземпляры. В их предельно отвратных вкусовых качествах мы с Петровичем убедились еще в первый выход: не почуяв подвоха, мой напарник попробовал на зуб соблазнительного жука, так его чуть не стошнило. Впрочем, меня тоже — до сих пор всплывает противный привкус на языке. Это насколько же хреново было моему питомцу, если даже я скривился от омерзения. А ведь я уловил лишь слабый отголосок сигнала кошачьих вкусовых рецепторов! Хорошо хоть файервол был включен в коннекторе, а то вычищай потом шлем. Радовал тот факт, что у островных насекомых пока отсутствовали ярко выраженные морфологические отличия — из-за относительной молодости архипелагов? — поэтому ловить мурашей не пришлось: такие образцы уже имелись в коллекции зоологов. Разве что вычислитель без всякого моего вмешательства вел статистику, но мне это совершенно не мешало.

Удалившись от стоянки катера примерно на километр и осмотрев все встретившиеся по пути биоценозы (даже в заиленный ручеек залезть не поленились, правда, кроме тины и водорослей, ничего в нем не обнаружили), я решил сменить тактику. Ничего особо примечательного вокруг не наблюдалось, поэтому я приказал Петровичу перейти в режим патрулирования и направился по азимуту к торчащей в центре острова скале. Вся информация с моего вычислителя шла прямиком в главный «мозг» базы на Флоранс, и по идее нас в режиме реального времени должен был «вести» кто-то из ученых. Но на Нереиде, учитывая наличие данных первичного исследования, этой нормой пренебрегали, предпочитая в спокойной обстановке пересмотреть записи, буде в них обнаружится что-то интересное. Я, признаться, долго к этому не мог привыкнуть, вот и сейчас подсознательно ожидал оклика куратора, но, ясное дело, не дождался. Смирившись с таким пренебрежением должностными инструкциями, я углубился в чащу вслед за Петровичем. Судя по картинке с его ППМ, ничего стоящего внимания, а тем паче опасного в непосредственной близости не было.

Напарник, почуяв свободу, ускакал чуть ли не на километр вперед, потом вдруг стал нерешительно топтаться на одном месте — судя по плану на дисплее, вблизи той самой фаллической скалы. Подгоняемый любопытством, я перестал глазеть по сторонам и целенаправленно начал ломиться сквозь заросли, обходя разве что совсем уж большие деревья и торчащие кое-где валуны. Вообще-то странно видеть такие камни в джунглях на тропическом острове, обычно они свидетельствуют о зонах прохождения ледника. Еще один фактик в копилочку, между прочим. Минут через десять я добрался до места, спугнув по пути пару зайцев и несметное количество птиц, но комп ничего нового не засек, так что отвлекаться не пришлось.

Джунгли кончились внезапно, как отрезанные: между стеной деревьев и серым базальтовым массивом протянулась довольно широкая «полоса отчуждения», поросшая чахлой травой. Здесь же обнаружилась целая россыпь валунов самых разных размеров. На одном из них изображал столбик Петрович — весьма характерная поза: уши торчком, голова наклоняется то влево, то вправо, как будто кот пытается что-то рассмотреть во всех подробностях, но никак не выберет нужный ракурс, а хвост беспокойно хлещет по камню. До того задумался, что машинально вернул шерсти естественный цвет и сейчас ярко выделялся на гладкой макушке валуна. Интересно, чего это он почуял? На всякий случай присев под кустом (покрытие-хамелеон послушно превратило скафандр со шлемом в пестрый зелено-фиолетовый ковер), я взял ружье на изготовку и шепнул в микрофон:

— Обстановка.

Петрович прижал уши, но вместо внятного доклада динамики выдали короткую фразу:

— Там… мррр… Стррранное?..

Тягучий синтезированный тенор каким-то необъяснимым образом сумел передать вопросительную интонацию, но я и так прекрасно видел, что напарник не на шутку озадачен. Я включил «стереорежим», развернув окошко камеры ППМ на ползабрала, и уточнил задачу:

— Цель. Наблюдение.

Петрович мотнул рыжей башкой, отчего изображение на левой половине дисплея резко дернулось, и уставился куда-то на вершину скалы.

Надо сказать, что вблизи она уже не походила на некий мужской орган — видимо, из-за размера: с моей позиции я видел уходящую почти вертикально вверх изъеденную ветром базальтовую стену, самой природой приспособленную под птичий базар. Правда, пернатые почему-то думали по-другому и облетали каменюку стороной. По крайней мере, даже следов помета я на ней не обнаружил, не говоря про гнезда. Судя по показаниям сканера, с нашей стороны «палец» возвышался на тридцать два метра и имел в диаметре у основания около пятидесяти, постепенно сужаясь к вершине. Активировав рабочее пространство, я вывел на свободную половину дисплея трехмерную модель острова и принялся вращать ее вокруг оси, рассматривая со всех сторон. Точно, ракурс неудачный. Если скалу обойти, то вполне можно и схулиганить: оставить на какой-нибудь ветке оптический датчик, навести его на вершину, а самому подняться наверх. Фотка получится весьма пикантная, к гадалке не ходи. Впрочем, пока что не до шалостей, Петрович озадачился не просто так.

Заставив кота осмотреть всю скалу, я врубил увеличение и уже собственными глазами обшарил вершину, но так ничего подозрительного и не обнаружил. Ладно, есть еще один способ…

— Петрович, взять!

Кот смахнул с валуна, еще в полете изменив окрас на серый, и ужом заскользил между скальными обломками, прильнув к земле. Кончик вытянутого в струнку хвоста каким-то непостижимым образом огибал встреченные препятствия, ни разу не задев даже мелкий камешек, и вскоре я потерял напарника из вида, сосредоточившись на картинке с ППМ. Еще в детстве я видел по телику передачу про обычных мышей. Там к одной зверушке прицепили камеру, запустили ее в нору, и мышь устроила забег по узкому лабиринту. Ощущения были незабываемые. В случае с Петровичем аналогия полная: он, когда хотел остаться незамеченным, выбирал самый извилистый путь. Получился этакий марш-бросок по пересеченной местности. С непривычки кто-то на моем месте запросто мог потерять ориентацию в пространстве, но мы с напарником долго репетировали, так что для меня зрелище успело уже стать банальным и дискомфорта не вызывало.

Кот быстро добрался до подножия скалы, обежал ее слева и отыскал довольно удобную тропинку, вившуюся почти до самого верха. Для такого ловкача, как Петрович, подъем трудностей не представлял, и мой напарник принялся изображать горного козла, умудряясь удерживаться даже в самых узких местах. Где не справлялась уникальная координация, помогали когти: он на шестой этаж по пенобетонной стене забирался, когда мы в санатории отдыхали. А тут какой-то базальт, к тому же порядочно подточенный ветром. В общей сложности на подъем кот потратил минуты три, причем последние несколько метров он буквально крался. Оказавшись на более-менее плоской вершине, Петрович окончательно слился с поверхностью камня и пополз к противоположному краю площадки. Осторожно высунул голову, поискал меня взглядом — я на пару секунд отключил мимикрию, и напарник меня успешно засек. Впрочем, я его тоже. А потом кот нашел взглядом то самое «стррранное?..», и я озадаченно матюгнулся.