– Конечно, котик! Ага! – Я испепеляю его взглядом, но ему хоть бы хны.

– Дети, выдвигаемся! – орет Кузнецов.

Машка с Пашкой, оказывается, уже что-то ловят в траве. Они и ухом не ведут в ответ на окрик.

– Неужели никто не хочет мороженого? – громко удивляется Кузнецов. – Вы серьезно? Таня, ты что хочешь: эскимо или пломбир?

– Эскимо! – кричу я.

– Сейчас купим.

Машка с Пашкой тут же бросают свои дела и несутся к нам. Вот уж не думала, что они так к мороженому не равнодушны.

Мы немного отходим от навязчивой бабули, и я тут же сбрасываю руку Кузнецова.

– Это что еще за фамильярности? – шепотом возмущаюсь я.

– В смысле? – Кузнецов весело улыбается, сверкает глазами. Явно ни капли не раскаивается.

– Вы всех женщин, с которыми работаете, вот так бесцеремонно хватаете?

– Что? Танчик, ты о чем? – Он делает обиженный вид. – Я вообще-то изо всех сил тебе подыгрывал. Разве ты не этого хотела? Кстати, зачем ты сказала этой тетке, что мы женаты?

– Я не говорила. Она сама придумала, а я не стала спорить. Мне хотелось, чтобы она быстрей отстала. Странная бабуля какая-то!

– Мне тоже показалось, что она с приветом, – соглашается Кузнецов. – Мы когда из подъезда вышли, она в нас, прямо как бультерьер, вцепилась. Пыталась в какой-то кружок записать.

Меня разбирает смех. Надо же, бабуля не просто настырная, а по-настоящему одержимая. Неудивительно, что я не смогла от нее отбиться. Но думаю, ничего страшного не случится, если в кружке ее племянницы нас завтра не дождутся.

– Бабка эта еще выспрашивала, из какой мы квартиры, – продолжает Кузнецов.

Я даже спотыкаюсь.

– Правда? Но вы, надеюсь, не сказали?

Кузнецов краснеет, как нашкодивший школьник, пойманный с поличным. Потом смотрит с вызовом.

– А это что – какая-то тайна?

– Вы сказали номер моей квартиры? – Я ушам своим не верю. – Серьезно?

– Ну сказал. У бабки этой на лбу ведь не написано, что она ненормальная.

– Капец! И кто тут из нас болтун?

На лице Кузнецова отражается что-то, похожее на раскаяние.

– Думаешь, бабуля будет тебя доставать? А хочешь, я у тебя сегодня переночую? Если эта ненормальная притащится, будем вместе отбиваться. – Он на мгновение задумывается, а потом его взгляд светлеет. – Или лучше ты поехали ко мне. Я тебя в сауне попарю, грибами маринованными угощу.

Я представляю все, что он описывает и, видимо, меняюсь в лице. Кузнецов ухмыляется:

– Какая же ты тяжелая на подъем, Танчик! Ужас просто. Ладно, расслабься, я сам у тебя останусь.

– Не надо! Я уж как-нибудь без вашей помощи справлюсь, – заверяю я. – Вы только впредь в моем дворе держите язык за зубами, хорошо?

Он кивает. Я немного успокаиваюсь, но потом мы заходим в продуктовый и начинается…

– Теть Тань, давайте сосиски купим, – канючит Паша. – Смотрите, какие хорошенькие: розовые, с сыром.

– Нет, всякую гадость мы брать не будем. – Я делаю строгое лицо. – В сосиски добавляют черти что – у вас может быть аллергия. – Я перевожу взгляд на стойку с макаронами. – Лучше мы приготовим пасту и гуляш. Все будет натуральное и вкусное.

Я подцепляю со стойки несколько пачек рожков и складываю в корзинку.

– Ненавижу гуляш! – шипит Паша. – Купите сосиски, пожалуйста. Мы маме ничего не скажем, клянусь!

Он заговорщицки подмигивает и брякает пачку сосисок в корзину.

– Даже не уговаривай! – Я невозмутимо вынимаю сосиски и вручаю ему. – Верни их на место.

– Купите! – Глаза Паши сужаются от злости. – Что вы противная такая? Я же по-хорошему прошу.

– Но я не могу, – пытаюсь объяснить я. – Я не хочу ссориться с твоей мамой, выслушивать от нее всякое. Так что извини, сосисок не будет.

– Тогда я сам их возьму, – угрожает Паша.

– У тебя есть деньги?

– Нет. – Паша задирает футболку и затыкает пачку сосисок за пояс шорт.

Я даже глазам не верю.

– Ты что делаешь?

Он самодовольно ухмыляется и опускает футболку, расправляет ее заляпанный чем-то оранжевым низ. Сосиски образуют странный бугор у него на животе, но Пашу это, похоже, не смущает.

Я чувствую тревогу, невольно оглядываюсь по сторонам: не видит ли кто моего педагогического позора.

– Паша, так нельзя! Немедленно верни сосиски на место.

– И не подумаю, – бухтит он. – Либо вы мне их купите, либо я унесу их так, бесплатно.

– Паша! – рычу я.

Он показывает мне язык, а потом чуть пританцовывает, чтобы позлить.

Я ставлю корзинку с будущими покупками на пол и кидаюсь к нему. Паша бросается наутек, бежит вдоль рядов с противным хихиканьем. Вот же вздорный мальчишка!

– Паша, стой! – Я пускаюсь вдогонку за сыном подруги, как какая-нибудь сумасшедшая тетка. Навстречу, как назло, попадается шумная стайка покупателей. Пока я протискиваюсь сквозь нее, Паша успевает свернуть в неизвестном направлении.

– Твою мать! – вырывается у меня.

Я заглядываю то в один торговый ряд, то в другой, но Пашу не вижу. Господи, а если его скрутит охрана, как потом перед Сонькой оправдываться?

– Паша! – в отчаянии кричу я. – Пашенька, вернись – я куплю сосиски!

Паша не отзывается. Зато я вдруг замечаю отставшую от нас Машу. Она стоит у стойки с молочными продуктами и что-то пьет через трубочку из маленькой коробки. Я сворачиваю к ней:

– Эй, ты что делаешь?

Маша выпускает изо рта трубочку и смотрит вопросительно. Я показываю на коробку:

– Что это у тебя?

– Молочный коктейль, – с невозмутимым видом поясняет она. – А что?

– Ты где его взяла?

– Вот тут, – Машка показывает пальцем на рядок этих самых коктейлей. – Тут еще и банановый есть, но мне клубничный больше нравится.

– Маша, его сначала нужно оплатить и только потом пить.

– Ой, да ладно вам! – хмыкает Маша и трясет коробочкой, проверяя, есть там еще что-то или нет. – Коробка осталась, значит оплатим.

Маша всучивает пустую коробку мне.

– Да вы не бойтесь, кассирша не будет ругаться, – уверяет Маша. – Мы так с Пашей тыщу раз делали.

Я замечаю в другой ее руке какой-то фантик.

– А там у тебя что?

– Это от сырка, – Машка с гордым видом демонстрирует мне блестящую обертку.