Дракон жалобно заржал, тряся головой и нервно переступая ногами.

— Что ты наделал?! — воскликнул Йен.

Он спрыгнул вниз и побежал к несчастному животному.

— Он меня подвел, — всхлипывая, ответил Гамильтон.

Йен провел рукой по этому прекрасному созданию, которое еще минуту назад было полно жизни и освещало своим присутствием божью землю. Теперь его глаза, обрамленные длинными ресницами, погасли, а из стройного тела ушла та волшебная сила, которая горячила ему кровь.

— Подвел тебя? — переспросил Йен, чувствуя, как начинает пылать от злости. Почему всегда страдают невинные?

— Я должен был победить.

Йен закрыл глаза, чувствуя, как тело коня остывает под его руками. Ему понадобилась вся его сила воли, чтобы ответить спокойно:

— Я знаю.

— Но победил ты.

Йену показалось, будто земля ушла у него из-под ног.

— Да.

— Ты всегда побеждаешь.

Йен поднял на Гамильтона глаза. Он хотел увидеть друга, который помогал ему справляться с детскими горестями, третьего члена «веселой банды». Но перед ним стоял незнакомец. Человек, убивший невинное животное, чтобы справиться с завистью и злостью.

— Как ты мог? — с трудом выговаривая слова, спросил Йен.

— Как я мог? — эхом отозвался Гамильтон. — Задай этот вопрос себе. Ты украл у меня отца. Пока ты тут, он никогда не полюбит меня. Неужели тебе это непонятно?

— Хочешь, чтобы я ушел? — изумленно спросил Йен. Они всегда были вместе, с того самого дня, как его десять лет назад привезли в Керриган-Холл.

Гамильтон замялся, а потом ответил:

— Нет. Сколько бы я на тебя не злился, мне и в голову не придет желать, чтобы ты ушел.

Йен закрыл на мгновение глаза, потом нежно коснулся лбом шеи убитого жеребца.

— Покойся с миром, мой друг, — шепнул он.

Йен медленно встал и, указывая на коня Гамильтона, сказал:

— Ты знаешь, это все меняет.

— Что именно? — не понял его друг.

— Вот это. — Он указал пальцем на пистолет в руках Гамильтона. — То, что ты сделал. Это все меняет. Ты становишься другим человеком, которого я не знаю. И не хочу знать.

Глаза Гамильтона вспыхнули.

— Йен…

— Нет. Я… — Слезы защипали его глаза. — Ладно, я постараюсь забыть об этом. Мы должны начать сначала. Ради тебя и меня. Ради нашей дружбы.

— Я знаю. — Гамильтон кивнул головой. — Я обещаю. — Он сглотнул, его лицо стало пепельно-белым. — Обещаю, что исправлюсь. Не знаю, как, но я добьюсь, чтобы ты и отец гордились мной.

Йену хотелось закричать, что не это было важно, а его, Гамильтона, честь. Но почему-то он чувствовал, что друг не стал бы слушать его возвышенные рассуждения.

Сейчас Гамельтон смотрел куда-то вдаль, мучимый демонами, которых даже Йен не мог увидеть.

Англия, 1865 год

Они приехали в Йорк на рассвете. Небо опять поглотили тяжелые тучи, которые предвещали снегопад. Йен выглянул в окно, потом перевел взгляд на Еву. Скоро карета остановится на постоялом дворе под названием «Оружие викинга». Место было не самое лучшее, но зато там они точно не могли встретить каких-нибудь знакомых из своего круга.

Колеса экипажа стучали по обледеневшей мостовой, проезжая мимо средневековой стены, которая когда-то защищала Йорк от набегов соседей. В такой ранний час город встречал их неприветливой тишиной. Наверное, в центре Йорка уже звучали крики уличных торговцев. Но в этой неприметной части города нужно было приложить усилие, чтобы обнаружить прохожего.

И хотя люди попадались им так редко, Йен видел, какое впечатление производил на них облик Евы. Любой детектив мог с легкостью проследить путь женщины с такими короткими волосами, как у нее. Так стригли только тех, кто сильно болел, а такие дамы, конечно, не разъезжали по городу рано утром.

Йен начал волноваться. Излишнее внимание им было сейчас совсем не нужно. К счастью, кучер скоро нашел нужную гостиницу. Коляска остановилась, и слуга Йена спрыгнул на землю. Послышался звук раскладываемых ступеней, а это означало, что пора выходить. Йен слегка толкнул Еву, но она не двигалась, глубоко погруженная в сон.

Йен очень хотел, чтобы она отдохнула подольше. Но он вряд ли сможет незаметно войти в гостиницу, если будет нести Еву на руках. Проще было сразу встать посреди главной площади и прокричать, кто они такие и откуда взялись.

— Ева? — позвал ее Йен.

— М-м-м… — пробормотала она.

Йен погладил ее по руке, наслаждаясь прикосновением к ее коже. Много лет он мог только мечтать о ней. Теперь Йену хотелось обнять Еву и долго не отпускать, чтобы осознать, что она была реальностью. Чувство зашевелилось в его сердце, неуместная любовь к женщине, которая лежала перед ним. Даже этого легкого прикосновения хватило, чтобы у него бешено забилось сердце. Теперь Ева была под его защитой, и ему следовало опекать ее так, чтобы ни один мужчина больше не причинил ей зла.

Йен осторожно провел пальцами по плечу Евы, борясь с желанием погладить ее по щеке. Но он боялся испугать свою возлюбленную.

— Просыпайся, — сказал Йен.

— Не хочу…

Йен ласково снял пальто, покрывавшее хрупкое тело Евы.

— Мы приехали. Хочешь поесть?

Она поежилась от холода, руки начали искать пропавшее покрывало.

Йен взглянул на своего кучера, Дигби, который стоял за дверью. Слуги давно стали частью его существования. В Индии он обходился одним денщиком, но теперь… Теперь Йену пришлось вновь привыкать к жизни человека его положения, где его все время сопровождают внимательные взгляды многочисленных лакеев. Дигби и еще двое мужчин в ливреях, имен которых Йен не помнил, вытянули шеи, пытаясь разглядеть Еву из-под своих широкополых шляп темно-золотого цвета. Конечно, их поразили события прошлой ночи и новая странная спутница хозяина.

Рядом с дверью находился только Дигби, те двое держались на почтительном расстоянии. Йен бросил на Дигби, который стоял неподобающе близко, недовольный взгляд. Мужчина тут же отпрянул.

— Пойдем, Ева, — более твердым голосом сказал Йен, стараясь избавиться от неловкого чувства, которое вызывали в нем эти трое, готовые выполнить любую его прихоть, поклониться, когда надо, и приветливо улыбаться при каждом взгляде, и с таким же рвением потом сплетничать между собой о нем и судить его поступки. — Поспишь на кровати.

Ева лишь сильнее свернулась на мягком сиденье.

Да уж, было бы гораздо проще, если у него было право просто взять ее на руки и отнести в гостиницу.

— Там будет ванна, — попытался еще раз Йен.

Тут Ева открыла глаза.