Алиса думала, что будет здесь самая незаметная, но ошиблась в квадрате: она выглядела очень нарядно, но ее никто не замечал. Причина выяснилась довольно быстро. К ней подошла знакомая и с нескрываемой радостью сообщила, что Алису уволили из «Глянца».

— Спасибо, я в курсе, — ответила та.

— Как ты? — с фальшивым сочувствием поинтересовалась знакомая, кажется, Надя.

— Прекрасно, — кивнула Алиса.

— Они ужасно с тобой обошлись! — гнула свою линию Надя.

— А что случилось? — Алиса сделала вид, что разволновалась.

Надя оскорбилась, но не подала виду. Конечно, она не ожидала, что Алиса будет рвать на себе волосы, а на запястьях у нее будут бинты, свидетельствующие о том, что с горя бывшая главная редактор порезала вены — и не один раз, но она, как гиена, жаждала учуять запах крови и никак не могла понять, отчего раненая добыча улыбается и выглядит так, словно не ее сегодня сожрут на ужин.

— Они не имели права тебя увольнять! — твердила она.

— Они и не увольняли, — Алиса пожала плечами. — Так что ты особо не расстраивайся.

— То есть… — Надя сделала большие глаза. — Ты еще там работаешь?

— Нет, просто я сама уволилась. Это не столь важно, но мне бы не хотелось, чтобы у тебя сложилось превратное мнение о моем бывшем начальстве.

Надя переваривала информацию. Возможно, ей говорили. А она не поверила. Потому что кто уволится с места главного редактора, едва приступив к обязанностям?

Действительно, кто?

— Неважно, — отмахнулась Алиса. — Ты-то как?

Надя некоторое время заливала, какая она успешная, как у нее все круто, пока не перескочила на любимую тему — «у меня воруют идеи».

Она набросилась на колумнистку некой газеты, которая все больше отдавала желтизной — не без помощи обозначенной журналистки, с таким вдохновением описывавшей силиконовые бюсты звезд, будто сама их им вставляла. Из ее заметок сочилась желчь, каждая буква была так щедро пропитана завистью, что неискушенный читатель, возможно, представлял себе светское общество сборищем коварных инопланетных андроидов, которые прибыли на Землю с миссией уничтожить планету.

Алиса была с Надей совершенно согласна — автор этих вульгарных статеек заслужила адовы муки, но у Нади, если честно, тоже рыльце в пушку — она, наоборот, неистово убеждала читателей, что стайка светских девушек, поблескивающих на тусовках бриллиантами, — прямо-таки основа нашей цивилизации, честь ее и оплот.

Надя распоряжалась светской хроникой в газете, проповедующей ценности буржуазии. Алиса все не могла понять — то ли эти девушки идут в светскую хронику ради того, чтобы заарканить миллионера, то ли уже в процессе им сносит башню. Наверное, не легко справиться, например, с такой информацией: когда подруга одного магната возжелала в подарок сумку «Биркин» — непременно розовую, из аллигатора, с фурнитурой из платины (четыреста восемьдесят шесть тысяч рублей), но надо ждать четыре года, пока подойдет ее очередь. Ясное дело, девушка не желала ждать, и специально обученные люди искали сумку по всей Европе, пока не нашли женщину, которая согласилась продать свою — свежекупленную, с неслабой наценкой, но тут подруга магната передумала — увидела в ЦУМе такую же у какой-то дамочки, и возжелала оранжевую.

Удивительное рядом — все эти красотки в огромных брильянтах от «Графф» сказочной красоты, в платьях от «Прада» и джинсах от «Дискэйрд», на парковке в рядок — «Бентли», «БМВ Х5», «Ягуары», распоследние «Лендроверы» и «Мерседесы» от «АМГ» — как тут устоять? Вопрос «чем я хуже?» звучит все чаще, а с девицами, увешанными ювелиркой от «Графф», завязывается странная дружба, основанная на соперничестве и маниакальном желании стать, как они.

Девочки живут мифами о миллионерах, которые просто так — от чувств, без секса и отношений, дарят квартиры; о миллионерах, которые по странной прихоти платят бывшим любовницам алименты в десятки тысяч долларов; о девочках, которые в порядке отступных получают дома на Рублевке… Но никого не предупреждают (и никто не признается), что такая жизнь — не райские кущи. Это бизнес — и не менее тяжелый, чем если бы на все эти квартиры-бриллианты девушки зарабатывали сами.

Отчаянные поиски щедрого миллионера, который желательно не извращенец (или не очень извращенец), все эти теории «в бане по пьяни — не измена» (а если не в бане, а в Монако и с целым модельным агентством? Может женщина лет тридцати конкурировать с дюжиной восемнадцатилетних ног в метр высотой?), неудачные попытки смириться с тем, что по большому счету к тебе относятся, как к официантке — клиент всегда прав, и ты живешь в фальшивой, как отполированный в «Фотошопе» рекламный снимок, уверенности, что любовь — это когда твой бойфренд расплачивается в бутике «Прада»…

Уж Алиса-то не понаслышке знала, что собой представляют эти отношения, в которых все начинается с трезвого расчета и заканчивается проникновенными беседами с адвокатом. Покупки превращаются в секс, а секс — в нечто вроде готовки ужина: ты переживаешь некоторые приятные ощущения, но делаешь это не по вдохновению, а лишь потому, что обязана. Ты радуешься, когда он задерживается на работе, потому что тебе лучше одной — или с подругами, или с мускулистым любовником (тренером, охранником, случайным тусовщиком). Ты серьезно задумываешься о том, как бы завести речь об отдельной спальне. Тебе нравится твой мужчина — он щедрый, хороший, внешне вполне ничего себе, но нет того, чего ты так боишься — страсти, безрассудства, эйфории, и без чего втайне злишься на весь мир — и особенно на своего мужчину.

Как назло, к ним присоединилась еще одна жадная до сенсаций хроникерша — Аня.

Презрительно оглядев конкурентку, Надя перевела разговор на недавние весенние каникулы в многострадальном Куршавеле. Алиса заскучала. Она не любила отдыхать в горах: лыжи ее не возбуждали, а тащиться ради разреженного воздуха, неделю спать, а еще неделю страдать похмельем было слишком тягостно, поэтому ранней весной она уезжала куда-нибудь на Гавайи, где было чудесно и, главное, тепло.

— В этом сезоне жить можно было только в «Библосе»! — решительно заявила Надя. — В «Лидирей» появлялась приличная публика, конечно…

— В «Шеваль бланк»… — завелась было Аня, но Надя ее перебила:

— «Шеваль бланк» только что купил Арно, так что пока он просел! Там уже с зимы никто не бывает!

— Очень даже бывает! — возразила Аня. — В лобби собирается народ…

— Я тебя умоляю! — Надя закатила глаза. — Да там вообще пусто! Я туда лично засылала людей…

— А я сама там была!

— Если ты пишешь хуже меня, это еще не повод устраивать скандал! — сверкнула глазами Надя.

— Я не умею писать?! — задохнулась от негодования Аня. — А ты умеешь?

— Свои лучшие сентенции ты у меня внаглую своровала! Думаешь, я ваш журнал не читаю? — напирала Надя.

Тут даже Аня, которая не вызывала у Алисы особой симпатии, посмотрела на Надю с такой искренней жалостью, что Алиса чуть было не пожала ей руку.