Кирстин дрожала и тряслась в его руках, одновременно пытаясь убрать закрывавшую обзор ладонь.

– Кто это? – выдохнула она.

Рей не отвечал. Будто окаменев, он замер на пороге собственной спальни, разглядывая тело молодой арабки, испещрённое глубокими ранами. Оно лежало на его собственных шёлковых, покрытых кровью простынях.

25 декабря

Как ни хотелось просто спрятать тело Валидэ, по настоянию Йонаса Рей сообщил о случившемся в полицию.

– Еще не хватало, чтоб нам приписали кроме убийства и сокрытие трупа, – сказал Йонас. – Тот, кто это сделал, с удовольствием доложит сам и покажет, куда мы дели тело. Больше чем уверен, что установлена слежка, и наши действия под наблюдением.

Все две последующие недели шли допросы, так что Рею оставалось радоваться только тому, что никаких планов на рождественские каникулы он и раньше не имел.

Если сам он к окопной войне с полицией давно привык, то Кирстин основательно выматывали бесконечные повестки. Возвращаясь домой с очередного допроса, она даже не пыталась добраться до своей комнаты – бросала вещи где-нибудь в гостиной и сидела там до самого вечера, не обращая внимания ни на что из происходившего вокруг. Если Рей подходил к ней и присаживался рядом, слегка обнимал и шебуршил волосы, то Кирстин опускала голову ему на плечо и закрывала глаза.

– Кто она такая? – спросила Кирстин после первого же акта общения с полицией, когда Рей подошёл к ней так в первый раз.

Рей поджал губы.

– Ты уверена, что хочешь знать это сейчас?

Кирстин молчала очень долго, прежде чем сказать:

– Знаешь, Рей, вот честно – нет. Я абсолютно не хочу знать, откуда в постели моего любимого человека могла оказаться девушка с распоротым животом, абсолютно не хочу знать, как её зовут и вообще не хотела бы увидеть подобное когда-нибудь. Но тебе не кажется, что раз уж я невольно участвую в этом, то должна знать, что происходит вокруг меня?

Рей вздохнул и уткнулся носом ей в висок. «Любимого человека» определённо произвело на него эффект и хоть немного скрасило беспокойный, наполненный постоянными страхами и общением то с Йонасом, то с полицией, день.

– Это одна из тех, – сказал он.

Кирстин подняла голову и пристально посмотрела на него.

– Да, ты поняла правильно, – подтвердил Рей.

– Она тоже хотела окрутить тебя и выжать бабки? – ядовито поинтересовалась Кирстин.

– Вообще-то, да.

– Ты параноик.

Рей пожал плечами и отвернулся к окну, понимая, что нет смысла продолжать разговор.

– Как она сюда попала? – после долгих минут молчания спросила Кирстин.

– Я не знаю, – ответил Рей, снова утыкаясь лбом ей в висок. – Она должна быть у Корреса.

Кирстин невольно стиснула в пальцах лежащую у неё на коленях ладонь Рея.

– Такое могло бы случиться со мной, – тихо сказала Кирстин.

– Кирстин, я бы не смог тебя отдать …

– Я не об этом, Рей, – Кирстин чуть повернулась, пытаясь заглянуть ему в глаза. – Если бы я поверила Корресу… Сейчас со вспоротым животом могла бы лежать я. Какого чёрта он пытался этим сказать?

– Я не знаю, – Рей закрыл глаза. – Он оставил открытку: «С Рождеством». Я не знаю, чего он хотел этим добиться. Показать, что может в любой момент попасть ко мне в квартиру – разве что так.

По спине Кирстин пробежала дрожь.

– Нужно уехать, – резко сказала она, – Рей, куда-нибудь. В Швейцарию. Там же всюду камеры, замерители пульса… Там шагу не ступишь без контроля охраны.

– Полиция не даст разрешения на выезд. Я под подозрением, а ты проходишь по делу как свидетельница. Они будут мурыжить нас до тех пор, пока не смирятся с мыслью, что ничего не могут доказать.

– А они не могут?

– Конечно, нет, – Рей слабо улыбнулся, – благодаря тебе. В предполагаемый момент убийства мы с тобой снимались в порнофильме в галерее Джи МарКристи.

Кирстин едва заметно покраснела.

– Это был акт перфоманса, – возразила она. – Я показывала миру, что такое всепроникающая любовь.

– Не боишься, что плёнке дадут ход, и её придётся предъявить в суде?

Кирстин покачала головой.

– Мне уже нечего терять. Мою голую задницу видели все, кого она могла заинтересовать.

Кирстин снова наклонилась и опустила голову Рею на плечо. Ужасно хотелось поверить, что Рей сможет разобраться со всеми проблемами и действительно её защитит.

– Они правда могут проникнуть в квартиру? – спросила Кирстин, не поднимая головы.

– Я не знаю, – ответил Рей, – Йонас ничего толком не говорит. Мы удвоили охрану – ещё раз, но и в прошлый раз это не слишком помогло. Мы до сих пор до конца не знаем, какой идиот позволил пронести к тебе букет. Пронести труп в два раза тяжелей. Я устал, Кристи. Прости, но я ничего не могу обещать. Только то, что сделаю всё, что зависит от меня.

Кирстин закусила губу. Потом отстранилась, запрокинула голову и поймала в ладони лицо Рея, которое тот всё ещё пытался спрятать у неё в волосах. Заглянула в глаза.

– Хочешь, сделаю тебе массаж? – спросила она. – Меня этому обучил один человек, к которому тебе стоило бы ревновать – если бы ты не знал его так хорошо.

Рей слабо улыбнулся.

– Идём, – Кирстин выпустила его лицо и, поймав руку, потянула Реймонда к себе в спальню – в другую, принадлежавшую Рею, уже несколько дней, кроме полиции, никто не заходил.

Возможность говорить с Реем провоцировала на вопросы, и хотя Кирстин до сих пор не была уверена, стоит ли их задавать, некоторые так и прорывались на поверхность.

– Где находилось это место, где меня держали? – уже очень скоро спросила она.

– В Греции, – сказал Рей спокойно, – остров называется Тодос. На картах его нет, он слишком маленький, чтобы его рисовать.

– Ты не боишься мне об этом говорить?

Рей покосился на неё.

– Ты уже знаешь достаточно, чтобы засадить меня на пожизненный срок. Ты бы этого хотела, Кирстин? Чтобы я оказался в тюрьме?

Кирстин сделала вид, что не услышала вопрос.

– Меня… – она закусила губу, не решаясь договорить до конца. – Меня там касался кто-нибудь, кроме тебя?

Рей долго молчал. Он убрал руку с плеча Кирстин и, опершись локтями о колени, наклонился вперёд, а пальцы сцепил в замок.

– Рей? – переспросила Кирстин.

– Да, – наконец ответил тот.

Волна холода, несущего отвращение к себе, пробежала у Кирстин по спине.