Но Боунс и не собирался уличать меня во лжи.

– Так тебе нравится власть? – спросил он.

Он явно куда-то клонил, и мне ничего не оставалось, как подыгрывать. Я согласно кивнула.

– То есть тебе нужно то же, что и мне?

Я кивнула опять.

– Зачем?

Ответа у меня не было, даже мало-мальски вразумительного.

– Неважно, – наконец вымолвила я. – Власть – это образ мыслей. Это способность контролировать других людей. Это наркотик, с которого уже не слезешь. Цель, которой постоянно нужно добиваться. Титул, от которого не откажешься. Это… великий соблазн. Я понимаю, что мое положение безвыходное, но иногда… Иногда мне начинает даже нравиться. Я поймала себя на том, что представляю, будто кого-то бью, связываю, делаю рабом… От одной мысли аж дух захватывает.

Он смотрел на меня, почти не мигая. В его душе что-то менялось, впрочем, я могла только догадываться.

Боунс допил свой скотч и переложил стакан в другую руку:

– Завтра я покажу тебе кое-что…

– Что?

«Черт, только бы не пыточную камеру!»

– Увидишь.

На этот раз он снова оставил меня в покое. Вместо этого он заперся у себя. Черт его знает, чем он там занимался, да меня не очень-то это интересовало. Так что я провела вечер в приятном одиночестве.

И это было прекрасно.

Я думала. Думала о том, что мне удалось заставить его взглянуть на себя по-другому. Возможно, на него подействовали мое ложное восхищение и показная любовь к власти.

Но, что тоже было вполне вероятно, он еще сильнее разозлился на меня.

Черт его знает, может быть, он задумал назавтра отвезти меня в какое-нибудь ужасное место? Или притащить к себе в офис и отыметь посреди помещения на глазах своих сотрудников?

Или же он задумал грохнуть меня и спрятать мой труп?..

А затем оставить себе на память какую-нибудь косточку из моего скелета.

Фу, гадость какая!

Наутро ко мне явилась прислуга и принесла одежду – черное платье с длинным рукавом, туфли и теплое зимнее пальто.

– Его Светлость просит вас быть готовой к отъезду через час.

Его Светлость? Неужели у него есть титул?

– Хорошо. Благодарю.

Прислуга удалилась.

Я оглядела платье и попыталась догадаться, куда же Боунс собирается меня отвезти. Судя по пальто, мы собирались на выход.

На выход…

Это был шанс.

И если шанс окажется верным, я обязательно, черт бы меня побрал, воспользуюсь им. Пусть даже он влепит пулю мне в голову, я не буду сожалеть. Лучше погибнуть при попытке к бегству, чем торчать остаток жизни в этой проклятой дыре!

Одежда была довольно плотной, способной защитить от зимнего холода. Правда, туфли на высоком каблуке не очень подходили для прогулки по улице… впрочем, если мы действительно собирались на прогулку. Может быть, он просто отведет меня в соседний дом.

Я оделась и постаралась накраситься как можно привлекательнее. Не то чтобы сексуально, скорее чтобы просто хорошо выглядеть. Вполне возможно, что Боунс оценит по достоинству мои старания. Должна же я быть похожа на его спутницу, а не на ходячую вагину.

Меха сильно грели, тем более что дом был хорошо натоплен. Я спустилась по лестнице к выходу. Через несколько мгновений появился и сам Боунс, одетый в свой обычный черный костюм. Видно, он никогда не изменял своим привычкам в плане одежды – черный костюм и черная же рубашка. Выделялся лишь серый галстук.

Я постаралась изобразить на лице нечто среднее между ненавистью и уважением.

Главное, не переборщить и с тем и с другим, а то, чего доброго, догадается.

Боунс подошел и снял с вешалки свое пальто. Он был слишком молод, чтобы быть таким богатым. На вид лет сорок, не больше. Ни жены, ни детей… Впрочем, это-то как раз хорошо. Кто ж с таким станет вместе жить по собственному желанию?

– Ты готова?

Раньше он не задавал вопросов – только приказывал.

– Готова.

Вдруг он схватил меня за подбородок и пристально посмотрел мне в глаза. Его пальцы напоминали тиски. За шесть дней я совсем отвыкла от его манер. И вот все вернулось на круги своя.

– Если ты попробуешь сбежать, я вы**у тебя так, что жить не захочешь.

Я похолодела. По спине пробежали мурашки. Я дала себе слово ничего не бояться, но в тот момент было реально жутко. Я-то отлично понимала, что именно означает его угроза. Это были совсем не пустые слова. Я согласно кивнула, хотя он все еще продолжал держать меня за подбородок.

– Я не убегу.

Тогда Боунс притянул мое лицо к себе и смачно поцеловал прямо в губы. «Наверное, теперь распухнут», – подумала я. Он отпустил меня, повернулся и вышел из дома.

Это был первый его поцелуй, пускай даже столь монструозный. У меня затеплилась робкая надежда.

Мы сидели в салоне его машины по разные стороны. Боунс никогда не пристегивал ремень безопасности. Он считал себя бессмертным, но одновременно был постоянно готов выскочить из автомобиля в случае чего.

Пока мы проезжали по улицам, я разглядывала фасады домов. Я хотела прочитать хоть какую-нибудь вывеску или объявление, чтобы определить, в какую же страну меня занесла судьба. Впрочем, можно же спросить – Боунс сам позволил мне выйти из его дома, так что ничего такого не будет.

– А где мы живем? – осторожно спросила я, чтобы не вывести его из себя.

– Это Алессандрия, – ответил он, не отрывая взгляда от дороги.

– Франция?

– Италия. Но недалеко от Франции.

Если бы у меня была карта! Я даже не знала, где находится американское посольство. Может быть, у него есть несколько отделений? В туристическом месте должно же быть хоть одно?..

– Там, на корабле, я застрелила человека. И ничего, буквально ничего не почувствовала – ни жалости, ни вины. После этого мне стало ясно, что со мной что-то не так.

Боунс заинтригованно посмотрел на меня, удивленный моими откровениями:

– Забрать чужую жизнь – это высшее проявление власти.

– Один из них хотел меня изнасиловать. Я стала сопротивляться и со всей дури зарядила ему ногой по члену. Скорее всего, сломала. Теперь он вряд ли сможет мочиться без боли.

Он негромко рассмеялся и положил руку мне на бедро:

– Вот именно поэтому ты мне и нравишься. Ты сильная. Не размазня, как большинство баб.

«Если они тебя боялись, это еще не означает, что они слабачки», – подумалось мне. Эта мысль неожиданно взбесила меня: да как он смеет говорить такое?! Мужчины никогда не считали женщин равными себе. Но я сдержала раздражение, решив не принимать его слова на свой счет. Нужно было держать ухо востро и сосредоточиться на главном. А главное – найти способ бежать. А уж потом можно мстить и все прочее.